Ни один из подсвечников, прикрепленных на стенах, не горел, но в комнате было довольно светло. Полная луна и ещё пара больших звёзд заглядывали в окна. Мерцающий Мрак никогда не задёргивал шторы – ему не от кого было скрываться. Возле его замка на многие километры никто не жил.
Серебристо-розовый свет из окна попадал прямо на висящий на одной из стен портрет. И в ту же секунду Мрак подумал, что сходит с ума – отец улыбнулся ему с картины.
– Этого не может быть! – произнёс он вслух и на миг закрыл глаза. Когда же открыл их, то увидел, как Серебряный спрыгнул на пол, оставив висеть на стене совершенно пустой холст в раме.
– Конечно, этого не может быть, – согласился отец. Он не был прозрачным и не висел в воздухе, как до этого Прекрасная Ванда. Выглядел он очень даже материальным. – Но сейчас сложилась непростая ситуация и я в ней виноват больше всех. Вот поэтому я и здесь, – он подошёл к своему сыну и взял его за руку. Секундой позже Мерцающий Мрак вцепился ему в горло свободной рукой, и оба рухнули на пол.
После недолгой борьбы верх одержал Мрак. Коленом раздавливая Серебряному грудь, он теперь уже обеими руками сжимал его горло.
– Выслушай меня, – прохрипел отец, изо всех сил стараясь освободиться от железной хватки Мрака.
– Какого беса я должен это делать?! Что такое важное ты можешь мне сказать? Нужно было браться за моё воспитание лет так двадцать пять назад, – он с удовольствием отмечал, что отец слабеет с каждой секундой.
– Я даже не подозревал о твоём существовании, – выдохнул Серебряный.
– В смысле? – сын немного ослабил хватку, заинтересовавшись услышанным.
– Может, сначала отпустишь меня? – пытаясь отдышаться, поинтересовался отец.
– В принципе, убить тебя я могу в любое время, – недолго подумав, сказал Мрак. – А пока что послушаю, какую душещипательную историю ты мне поведаешь, чтобы хоть немного смягчить моё сердце, – он отпустил Серебряного, поднялся и отошёл на пару шагов назад. – Да только зря будешь стараться. Потому что смягчать нечего – у меня нет сердца, – над замком загрохотал гром с такой силой, что, казалось, стены сейчас разрушатся.
– Когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, я думал точно так же, – отец поднялся с пола и направился к стоящему возле одной из стен круглому столику с четырьмя стульями с резными спинками. – Присаживайся, – позвал он сына за собой. – Разговор очень серьёзный, значит, он будет долгим.
– Я же сказал, – принимая его предложение, присел рядом Мрак. – С удовольствием послушаю твою ложь, а потом – тебе не жить, – с ноткой явного наслаждения протянул сын конец фразы.
