– Я тоже могу не требовать от нее этого. И тоже могу много зарабатывать.
– Ну и зачем тебе такая жена? У такого папика уже все есть… ну, или было… бывшие жены, дети, деньги, дворцы и яхты, и для полной радости ему не хватает только взбалмошной красотки славянской крови. Через пару лет он пресытится ею и бросит, найдет себе другую, помоложе; а отставленной возлюбленной, может, что-то и перепадет, если, конечно, дурой не будет. Вот такой расклад, старик. И если Насте подобный вариант подвернется, считай, что ей крупно повезло.
– А если нет?
Денис выразительно пожал плечами и развел руками.
Они пили пиво и молчали. Наконец Денис прервал затянувшуюся паузу:
– Во сколько завтра твой вылет? Пойдем прогуляемся напоследок. Выпьем как следует. – Он хлопнул Никиту по плечу. – Не грусти, друг. Поезжай домой. Отдохни, остынь, подумай. Там тебя ждут. Любят. Жизнь есть жизнь. И строить ее надо, хорошенько все обдумав.
– Она сказала, чтобы я женился.
– Правильно сказала. Умная девочка. Женись. А о ней не беспокойся. Я присмотрю.
Никита вскинул на него глаза.
– Ни-ни, не в этом смысле. Исключительно как друг. Не веришь? Я клянусь, что больше не притронусь к ней, даже если она останется последней женщиной в Париже. Я буду относиться к ней исключительно по-дружески… или даже по-отечески, как если бы она была, скажем, твоей дочерью. Идет? И перестань ты переживать о том, чего не должно случиться. Ты не будешь с ней счастлив. А она – с тобой. Пусть ваш роман останется светлым воспоминанием.
– Ты говоришь ее словами.
– Потому что я, кажется, понимаю ее. Больше, чем ты. Не люблю, но понимаю. А ты любишь, но не можешь понять. Был бы ты беспечным наследником миллионного состояния, эдаким прожигателем жизни, возможно, сейчас она была бы с тобой. И то не знаю, чем бы это закончилось… Разные вы. Настолько разные, что просто невозможно представить вас вместе.
Они шатались по Парижу до ночи. После пива перешли на водку и вернулись к дому Дениса уже почти пьяными. В квартиру не поднялись, а заказали в ресторане внизу кофе и устроились с сигаретами на удобных плетеных стульях. Маленький круглый столик располагался между ними, они сидели лицом к улице и продолжали разговор. Он время от времени снова возвращался к Насте. Никиту насторожили ее рассуждения о смерти. Он просил друга приглядывать за ней и, в случае чего, дать ему знать.
– Хорошо, – пьяно мотнул головой Денис. – Присмотрю. Но я думаю, ты преувеличиваешь. Это так, сентиментальный бабий треп. Рассчитан на доверчивого слушателя. Ей здесь хорошо. Она мне сама говорила, что никогда и нигде не была так счастлива, как в Париже. Так что твои опасения совершенно напрасны. Да и не похожа она на самоубийцу.
