– Почему ты никогда не спрашиваешь, как прошел мой день? – обижался он. – Мама всегда интересовалась. Давала мне советы.
Катя в тот вечер была уставшей, и мысли ее витали далеко от него.
– Я совершенно не разбираюсь в твоей работе. У меня есть своя. И я же не прошу тебя обсуждать мои дела!
Вспомнив об этом разговоре, она нахмурилась.
– Катя, – сказал Вадим, придвигаясь к ней, – ты с ним несчастлива, я же вижу…
– Вадим, не начинай! Я же объяснила тебе, что сейчас не могу его оставить.
– Ты приносишь себя в жертву. Ему, Вике… О себе подумать не хочешь?
– Хочу. Поэтому и собираюсь обеспечить себе отдельное жилье.
От последних событий Катя устала. Ей уже хотелось, чтобы ничего этого просто не было. Если бы можно было вернуть все в начальную точку, где была любящая сестра и бабушкина комната, их тихие вечера и беззлобные перебранки… Время, когда еще не появилась эта злополучная трещина.
Она навестила сестру. Жорик светился от счастья и смотрел на жену глазами, полными обожания. Ей показалось, что и Вика несколько смягчилась. Правда, с Катей она не была особо приветливой, но с Жориком вела себя как раньше, даже, похоже, с большей теплотой.
– Мы навестили маму Жорика, – сообщила она. – Вадим, правда, с нами не поехал. А на следующее воскресенье собираемся к нам домой. Вы поедете?
Катя неопределенно пожала плечами. Она звонила маме и обещала приехать с мужем, да и у Егора скоро должен быть небольшой отпуск. Но в ее планах на будущее все было настолько размыто и неопределенно, что она не торопилась с демонстрацией своего мужа.
Егор был закрытым человеком. Он привык к своему распорядку. Телефонные звонки его раздражали. Катина чистоплотность угнетала.
– Зачем ты выбросила газеты? Мне они могут понадобиться.
– Зачем? Они еще со времен Советского Союза.
– Чем они тебе помешали? Столько лет лежали в углу, никому не мешали, а ты выбросила.
– В том-то и дело, что просто лежали. Пыль копили. А это вредно для здоровья.
– Не вытирай холодильник! – закричал он в другой раз.
– Но ты же видишь, он весь в пятнах от пальцев.
– Это мама прикасалась. Не смей мыть!
Так она и жила среди пыльных газет и грязных вещей. Помимо огромного количества книг, маленькая квартирка хранила кучу фотографий разных лет, старых писем, записок, маминых рецептов, черновиков, вырезок и прочего. Вся эта макулатура не была отсортирована. Все лежало вперемешку, так что отличить полезное от ненужного просто не представлялось возможным. Катин первоначальный пыл постепенно угас, и она на многое махнула рукой. Переступала через старые коробки, не прикасалась к тому, что хранило следы маминых рук, свыклась с грязной дверцей холодильника. Не мешала Егору, когда он работал дома. Выключала телефон, если он просил. Успокаивала, когда стонал во сне. Послушно переключала телевизор, если шли новости или передача о животных. Не возражала и не спорила. Просто жила. Ей некуда было возвращаться. Она не может вернуться к сестре. Там теперь молодая семья. А ее дом здесь. Но представить, что ей придется провести в этих стенах всю жизнь, Катя тоже не могла.
