– Да брось ты! Мы все тебе должны. Помнишь, у меня в прошлом году горящая путевка образовалась? Ты же за меня тогда почти неделю отпахала, а я тебе ее так и не отдала. И Лиля тоже. Помнишь, ее муж в больнице лежал? А Татьяна на похороны бабушки уезжала, забыла?
Катя и правда забыла. А люди-то, оказывается, добро помнят. Так что с работой все обстояло благополучно. И если бы не трещина в отношениях с сестрой – вот уж настоящая трещина! – она была бы почти спокойна. Вот что обидно! Она сделала все, чтобы Вика ее простила, но своим поступком их отношений так и не исправила.
Катя закончила работу пораньше и вышла из офиса. На сегодняшний вечер она запланировала большую стирку. Домашней работой она обеспечена на месяц вперед. У Егора в квартире – разруха и запустение, так что скучать некогда. Вера забрала свои вещи и на прощание улыбнулась новой родственнице:
– У нас тут, конечно, полный бардак, но мама не разрешала ничего выбрасывать, даже старые газеты и жестяные банки из-под сгущенки. Говорила, что будет в них куличи печь или рассаду сажать. Ты уж извини, но придется тебе самой разбираться. У меня там тоже бывший холостяк.
Егор с ужасом наблюдал ее набеги по расчистке территории. Каждая вещь, которую Катя откладывала, вызывала его неизменный вопрос:
– Катюша, а может, эти брюки (куртка, ботинки, банки, дощечки, тряпочки и т. п.) еще понадобятся?
Сегодня Егор был до вечера на семинаре, и Катя торопилась домой, чтобы очистить балкон. И параллельно использовать по назначению новую стиральную машинку. Исчезнувших вещей муж наверняка даже не заметит, но, если делать это при нем, будет цепляться за каждый ржавый гвоздик или спущенную велосипедную шину и рассказывать, для каких полезных дел можно было бы это приспособить…
Катя так была занята своими мыслями, что не заметила Вадима. И только когда он взял ее за руку, остановилась.
– Это ты?
– Здравствуй.
– Здравствуй.
Катя снова поразилась тому, как сильно в нем мужское обаяние. Но теперь она была надежно защищена сознанием определенности своего положения, поэтому без колебаний подавила в душе совершенно неуместные для замужней женщины чувства и улыбнулась ему:
– Как дела? Защитил диплом?
– Давно. Но я хотел с тобой поговорить не об этом.
Лицо его было озабоченным, и Катя поняла, что произошло что-то важное.
– Да, конечно.
У ее офиса они начинать разговор не стали. Катя закончила работать около восьми, но было довольно светло. Солнце еще не село, его косые лучи скользили между высокими домами, по крышам, но шумный город уже зажигал вечерние огни. Люди вокруг уже не спешили, как по утрам, а неторопливо прогуливались. Они тоже шли медленно. Кате не хотелось в квартиру Егора. Она чувствовала себя неприкаянной, словно у нее не было собственного угла, захламленная хрущевка мужа пока не стала ей домом. Вернуться к сестре она тоже не могла. Да и некуда скоро будет возвращаться. На ходу разговаривать было неудобно. Они подошли к ближайшей скамейке в сквере рядом с автобусной остановкой и присели.
