– Мне так жаль… – шепчет Стеф мне на ухо. – Я сегодня сама не своя. Просто… все было…
– Знаю. Тебе не за что извиняться. Мне тоже жаль.
Стеф поджимает губы – прагматичный жест; я знаю, что сейчас стоит промолчать, не забивать ей голову всей этой романтичной чепухой. Но мне хочется как-то отметить этот миг, что-то сказать.
– Мы уже почти выбрались, Стеф. Все будет хорошо.
– Да, – говорит она. – Но мне холодно.
– Давай вернемся. Все будет в порядке. Мне кажется, этой квартире уже ничем нас не удивить.
Мы находим ближайшую станцию метро – я чувствую, что не дойду туда пешком, хотя это позволило бы нам сэкономить пару евро. Через пятнадцать минут мы поднимаемся на Пигаль. Поплутав немного, мы находим отель «Три птицы», надеясь вернуть чемоданы, но входная дверь заперта, в холле темно, горит только лампа у стола администратора. За столом никого нет.
Я звоню, но не слышу звука, доносящегося из холла. Стучу. Заглядываю внутрь.
– Тут закрыто, – говорит Стеф.
– Никакой таблички «Закрыто», ничего. Хотя бы время работы повесили.
Стеф, недовольно фыркнув, поворачивается и уходит. Я торопливо следую за ней, суставы ломит от напряжения.
– Давай уже пойдем в квартиру, – говорит она. И добавляет что-то вроде: – Не всегда удается изменить мир одним лишь усилием воли.
Но я не уверен, что правильно ее расслышал.
– Что ты сказала?
Она не отвечает. Молча идет прочь. Я, хромая, пытаюсь угнаться за ней. Наконец мы подходим к двери во дворик Пети. Стоит нам переступить порог, как у меня сердце уходит в пятки. Слабое свечение моего телефона так отличается от ярких огней Тюильри. Я специально стараюсь не светить на мостовую. Мы поднимаемся по обшарпанной лестнице – а ведь мы думали, что ноги нашей здесь больше не будет. В доме что-то изменилось, в тишине чувствуется отсутствие Мирей, и я словно физически ощущаю нехватку сигаретного дыма, запаха виски и красок, но это лишь игра моего воображения.
Стеф включает свет в тот самый момент, когда я распахиваю дверь, и в нос нам бьет запах вчерашней стряпни. Все уже прокисло, но на самом деле все не так плохо. По крайней мере, тут чем-то пахнет, тут кто-то жил. Лучше, чем пыльная пустошь остального здания.
Не говоря ни слова, Стеф сбрасывает обувь и идет в ванную, оставляя меня сражаться с мокрыми джинсами и свитером. Я забираюсь в кровать – божественное ощущение, я не спал уже почти два дня. Мое тело тает от облегчения.
Глаза у меня слипаются.
В комнату, яростно растираясь полотенцем, входит Стеф.
