– И нам предстоит пересекать Черное море, организовывать высадку, не исключено, при противодействии врага, превосходящего нас четыре к трем, с налету взять Севастополь – а возможно, вести осаду по ходу русской зимы – и все это, полагаясь в качестве источника снабжения единственно на наш флот, тогда как русские могут отправить в Крым любые силы, какие захотят.
– Верно, сэр Джордж. Кроме прочего, из нашего осадного парка прибыла всего лишь четверть. Армия также не вполне здорова, а с французами, как полагаю, дело обстоит еще хуже.
Слушая их, я ощущал, как во мне поднимается волна ужаса: не столько из-за того, что они говорили, столько из-за того – как. Совершенно спокойно, рассудительно, без видимых эмоций они выводили формулу, ответ на которую – это понимал даже я, неопытный штабной офицер – может быть один: катастрофа. Но мне приходилось помалкивать, потягивая пиво, и слушать.
– Мне очень важны ваши наблюдения, дорогой сэр Джордж, – говорит Раглан.
На лице Брауна застыло недоверие. Этот малый был старой шотландской боевой лошадкой, и вовсе не дурак, но он знал Раглана, и знал кое-что о людях, заправляющих войной и политикой. Браун положил депешу на стол.
– Что до севастопольского предприятия, о котором ведут речь министры, – заявляет он, – я спрашиваю себя: как бы посмотрел на все это наш старый Герцог. И подозреваю, он бы его отверг напрочь: нет достаточных сведений о Крыме и русских, а армии наши ослаблены до предела. Веллингтон не взял бы на себя ответственности, затевая такую кампанию.[31]
Можно было видеть, как по лицу Раглана буквально разлилось умиротворение.
– Я в точности того же мнения, что и вы, сэр Джордж, – говорит он. – В таком случае…
– С другой стороны, – продолжает Браун, – из депеши следует, что правительство уже остановило выбор на Севастополе. Они там уже все решили. Если вы откажетесь взять на себя ответственность, как они поступят? Думаю, отзовут вас; да и как иначе: если вы не хотите действовать, они пошлют кого-то, кто захочет.
Лицо Раглана вытянулось, и когда он заговорил, в его выражении мне послышалась обида:
– Дорогой мой сэр Джордж, это очень резко сказано. Вы и вправду так думаете?
– Да, сэр. Считаю, что развитие событий достигло грани, за которой они будут действовать несмотря ни на что, – Браун дышал тяжело, как я подметил. – И мне кажется, для них нет никакой разницы – то место или другое.
Раглан вздохнул.
– Возможно, что и так, возможно. Севастополь. Севастополь. Но почему? Почему он, а не Дунай или Кавказ? – Командующий огляделся вокруг, словно ожидал найти ответ на стенах, и заметил меня. – Ах, полковник Флэшмен, может быть, вы несколько просветите нас? Не известен ли вам какой-нибудь внутренний фактор, заставивший правительство решиться на столь своеобразную авантюру?
