– Слыхали, что сказал этот щенок? – закричала Салли, – Да я в поденщицах больше него зарабатываю!
– Уж ты бы, нахлебник, помалкивал! – вторила ей Джуди.
– А вспомни, сколько мы пеленок за этими неблагодарными свиньями вытаскали! – не унималась золотушная сестрица, – Я все руки сорвала о стиральную доску!
Мать молча смотрела в одну точку выплаканными, опустошенными глазами, и Берти понадеялся было, что она ничего не слышала, но куда там! Утром, пока сестры любезничали через дверь с вновь пришедшими приставами, а братья выбирались на крышу через слуховое окно, она хмуро бросила Берти вслед:
– А ты, наш драгоценный кормилец, без денег можешь домой не возвращаться.
На перекресток Берти пришел суровый и решительный: «Ишь, что придумали, в кормильцы он им, видишь ли, не годится. Ничего, надо только поднажать, – все сборы будут его», – и он принялся рьяно вопить что-то про кровавые пятна на палубе и пеньковую джигу, а в сторону канавы даже головы не поворачивал, чтобы не вводить себя в искушение. О своих неурядицах Берти поведал приятелю. Пол утешал его, как мог, и даже предлагал послать родню в болото и перебраться к нему в доки, где был накоротке со всеми бродягами, и обещал ему дружескую поддержку (у благородных это называется протекцией). Берти не очень верил сказкам о веселой и бесшабашной жизни лондонских бездомных, а вот что, уйдя из семьи, назад можно не вернуться, – это была суровая правда, тем более как работник он никакой ценности из себя не представлял. Рядом с ними остановился хмельной, усатый тип, и Берти, стараясь пронять его, заорал на всю округу. Когда певец на минуту затих, чтобы перевести дух, раздался голос Брук:
– Хотите, погадаю, сэр? Всю правду скажу!
– Подумаешь, Кассандра выискалась! – засмеялся прохожий, сунул ей несколько монеток, слушать предсказания не стал и пошел прочь.
У Брук это получилось не нарочно, она просто бежала мимо и даже не заметила, что окунь уже попался на другую наживку, но Берти не собирался вникать в подобные тонкости.
– Гадина! – закричал он на Брук и ударил ее по руке.
Монеты посыпались на мокрую брусчатку, и Пол кинулся их собирать. Берти же был так взбешен, что забыл про деньги. Он давно понял: если дома в неплатежах и других бедах виноваты мать и сестры, значит, здесь – Фиона, Брук и еще старая ведьма Мэгги, с которой, правда, у него не было ни малейшего желания связываться. Но уж этой трепливой замарашке он спуску не даст.
