Аддисон снова замотала головой. Калеб вгляделся в ее лицо. Приобретенный за несколько дней отпуска легкий загар, казалось, исчез, уступив место бледности. Вокруг глаз и на лбу залегли морщинки. Она нервно заламывала лежащие на коленях руки. Аддисон, несомненно, испытывала сильный стресс.
Калеб чуть откинулся назад, пытаясь казаться расслабленным, и слегка улыбнулся жене.
– Прежде чем я кое-что скажу тебе, хочу, чтобы ты знала: ты, как всегда, выглядишь великолепно.
– Ну разумеется, – вздохнула она.
– Ты очень расстроена – и не удивительно. Но мне необходимо знать: ты так сильно переживаешь из-за беременности, или твой стресс усугубило то, что тебе пришлось скрывать ее от меня? Я сейчас думаю о благополучии нашего ребенка. Если ты собираешься следующие двадцать пять недель не спать из-за волнения, твое давление будет зашкаливать. Не лучше ли в таком случае подумать о проведении пункции, чтобы узнать наверняка, родится ли ребенок здоровым. Ведь неопределенность только ухудшит твое состояние.
Это были разумные слова, да и разговор их на этот раз куда больше походил на нормальное обсуждение проблемы.
– Думаю, я просто на все сержусь, – тихо призналась Аддисон. – На себя, на тебя, на мои анализы крови. – Она подперла голову руками. – И еще я паникую.
– Почему?
Она закусила губу.
– Нелегко говорить об этом вслух, но мы оба знаем, что, когда Тристан был маленьким, ты показал себя куда лучшим родителем, чем я. Ты проявлял больше терпения, а я порой, не в силах успокоить плачущего сына, уходила в другую комнату. – Аддисон устремила взгляд вдаль, теребя локон своих волос. – Я тогда ощущала какое-то оцепенение. Далеко не сразу я привязалась к Тристану. Я чувствовала себя бесполезной, никудышной матерью и… – она посмотрела Калебу в глаза, – и женой.
– Я тоже был напуган. Когда ты заговорила о втором ребенке, я тоже запаниковал. А я ведь никогда не паникую. Когда родился Тристан, я чувствовал, что ты словно выскальзываешь из моих пальцев, а я ничего не могу сделать, чтобы удержать тебя. Я тогда работал не больше, чем другие люди, но у меня было такое ощущение, что я вкалываю круглые сутки. Я замечал, что ты отдаляешься, что в твоей душе идет какая-то борьба. Ты сидела целыми днями дома с Тристаном, а я постоянно думал о том, как помочь тебе прийти в норму. Я столько раз звонил твоей приходящей медсестре, что она уже, наверное, начала подумывать, не подать ли на меня заявление в полицию за домогательство.
