Обратите внимание на тон. Сталин спокойно, я бы даже сказал, деликатно указывает подчинённым на промахи, апеллируя к их патриотическим чувствам.
Приведу ещё одно свидетельство того, что Верховный Главнокомандующий, вопреки утверждениям Хрущёва, досконально знал ситуацию, складывающуюся на том или ином участке фронта. В октябре 1942 года, в разгар Сталинградской битвы, он пишет Ерёменко, командующему фронтом: «Я думаю, что вы не видите той опасности, которая угрожает войскам Сталинградского фронта. Заняв центр города и выдвинувшись к Волге севернее Сталинграда, противник намерен… окружить 62-ю армию и взять её в плен… Необходимо превратить каждый дом и каждую улицу Сталинграда в крепость.
К сожалению, Вы этого не сумели сделать и всё ещё продолжаете сдавать противнику квартал за кварталом. Это говорит о вашей плохой работе».
Корр.: – Но ведь, насколько я знаю, и на фронт он выезжал несколько раз…
Д.Т. Язов: – Конечно. Это было в начале войны. Точный маршрут зафиксировал сопровождавший вождя его телохранитель А. Рыбин. Он оставил тёплые воспоминания о Иосифе Виссарионовиче. Называются они «Рядом со Сталиным». Я бы сказал, что надёжнее свидетеля не найти. Так вот: в августе 1941 года Сталин вместе с Булганиным в районе Малоярославца осматривал боевые позиции. Через несколько дней – новый выезд. На этот раз с Ворошиловым и Жуковым. Цель – знакомство с Можайской оборонительной линией. В конце октября Сталин и Ворошилов поехали на боевые позиции шестнадцатой армии. Здесь вместе с Рокоссовским наблюдали за первыми залпами «катюш». В середине ноября – Волоколамское шоссе. Надо ли напоминать, что это был разгар битвы за Москву.
Летом 1942 года – поездка на Западный фронт. Вместе с военными наблюдал за испытанием самолёта, управляемого по радио с земли. Следующая остановка в Гжатске. Совещание в штабе Западного фронта. Дальше переезд в Юхнов. Ещё одно совещание, на этот раз с артиллеристами. И, наконец, Ржев. Совещание у командующего Калининским фронтом генерала Ерёменко. После чего следует указание в Москву: оказать помощь Калининскому фронту.
Могут спросить: была ли необходимость в этих поездках? Я думаю, что причина, по которой Сталин принял тогда это решение, носила скорее психологический характер. Поддержать людей морально, показать, что он с ними, разделяет общую беду и опасность.
Корр.: – Да, говорят, что Иосиф Виссарионович был превосходным психологом. Чего стоит одно только его решение остаться в Москве, когда всё висело на волоске…
