Д.Т. Язов: – Я хотел бы обратить внимание, что иногда хрущёвская ложь входит в противоречие с его собственными рассказами. В марте 1945 года в Москве побывала югославская делегация во главе с маршалом Тито. В её составе был партийный функционер Милован Джилас, оставивший воспоминания, которым он предпослал довольно самонадеянный заголовок: «Беседы со Сталиным». Бесед особых не было, шли переговоры о послевоенном устройстве европейских стран, включая Югославию. Но предприимчивому коммунисту трёх встреч с нашим вождём хватило, чтобы состряпать эти свои «Беседы». Сталина уже не было. «Демократы» Запада и наши во всю топтались на могиле оболганного гения. Не захотел отставать от других и Джилас. Но вот что меня привлекло в его конъюнктурном опусе. Делегация из Москвы – не забывайте, что это ещё 1945-й год – возвращалась в Белград через Киев. Там «дорогих» гостей встречал Первый секретарь ЦК ВКП(б) Украины Никита Сергеевич Хрущёв. Впечатлением, которое он вынес с этой встречи, будущий автор «Бесед» позже поделился с читателями: «Тогда я не заметил у Хрущёва никакого возмущения Сталиным или Молотовым. О Сталине он говорил с почтением и подчёркивал свою близость с ним. Он рассказал, как Сталин, накануне немецкого наступления, сказал ему из Москвы по телефону, что надо быть осторожнее, так как есть данные, что немцы могут завтра – 22 июня – начать операции.
Сообщаю это просто как факт, а не для того, чтобы опровергать слова Хрущёва о том, что в неожиданности немецкого нападения виновен Сталин».
Вот так, не желая того, один антисталинист разоблачил ложь другого.
Корр.: – Идём дальше. Хрущёв утверждал, что Сталин не считался ни с чьим мнением…
Д.Т. Язов: – Это легко опровергают люди, работавшие со Сталиным и в мирное время, и в годы войны. «Сталин всегда опирался на коллективный разум», – утверждает маршал Василевский. Это подтверждает и СМ. Штеменко: «Он признавал авторитет компетентных людей и считался с их мнением». А вот точка зрения Жукова, на которую ссылается Людо Мартенс: «Сталин не был человеком, с которым нельзя было упоминать о трудных проблемах, с кем нельзя было спорить и даже отстаивать своё мнение. Если некоторые люди говорят по-другому, я утверждаю, что их высказывания – ложь. У Сталина были: большая эрудиция, поразительная память, исключительный естественный ум, а также потрясающие широкие знания. Он внимательно слушал, иногда задавал вопросы, отвечал. После окончания прений, он чётко формулировал итоги».
