Эти люди…
Люди, которые поклонялись мальчику.
«Это не настоящие демоны, ты сам их сотворил. Если ты посмотришь на них внимательно и разглядишь их истинную сущность, то поймешь, что они просто откликнулись на твой призыв и явились из Вселенной».
Казалось, Нора здесь, рядом, точнее внутри его.
Он знал, что все дело в его воображении. Всегда только в его воображении. Он сам позволяет голосам звучать, особенно в ситуациях, подобных этой.
«Я похитил ребенка из Техаса и протащил его за собой через полстраны, у меня есть пушка, у меня есть… (Нет, я не должен думать об этом, и этого не произойдет на самом деле, нельзя даже смотреть на бардачок)».
— Зачем ты живешь во мне? — спросил он как-то голос Норы, понимая, что совсем спятил, если обращается с вопросом к одному из голосов, звучащих у него в голове.
«Потому что, — последовал ее ответ, — ты не позволяешь мне уйти».
Стоуни отчаянно старался не прислушиваться к какофонии голосов внутри себя.
— Я не сумасшедший, — заявил он.
И осознал, что произнес эти слова вслух.
Он глянул в зеркало заднего вида на мальчика.
«Я похитил человека Совершил тяжкое уголовное преступление.
Я могу стать убийцей. Еще одно тяжкое уголовное преступление.
Нет, все обстоит еще хуже. За пределами человеческого закона существует другой закон. В мире есть справедливость превыше человеческой справедливости.
Мой удел — вечное проклятие! Моя единственная дорога ведет к вечным мукам!»
3
В какой-то момент он стал воспринимать все происходящее на дороге как кино, спроецированное на лобовое стекло машины: просто картинки из прошлого, лица людей, большой летний дом на мысе Джунипер. Он заставил себя сосредоточиться, чтобы сквозь призрачные видения различать дорогу.
Лунный огонь ослепил его…
Бело-желтая луна в окружении алых лучей, словно позади нее вспыхнуло солнце…
Картинка была такая реальная, словно он действительно вернулся во времена своей юности.
Лунный огонь обжигает, почти ослепляет его…
Ее образ.
Ее лицо заключено в белый полупрозрачный ореол, пронизанный голубыми венами и оттого похожий на паутину. Живая субстанция пульсирует.
Все исчезло так: же внезапно, как и появилось. Осталась только дорога впереди — прямая и пустынная.
Небо посветлело, грозовые тучи рассеялись, словно сон в свете дня.
Воздух наполнился запахами сырой осени, теплая влага туманного октября щекотала горло. Вода, оставшаяся после дождя, испарялась под лучами солнца. Он снял темные очки и устремил взгляд в чистое небо — в необъятную голубую пустоту, простиравшуюся в бесконечность. Сколько ни гляди за горизонт, этому небу нет ни конца ни края. Ни облачка впереди. Никаких темных пятен — одно лишь ясное небо. Стоуни испытал невероятное облегчение: с того момента, когда он наконец отыскал того, за кем охотился, дождь особенно сильно действовал на нервы, казалось, что капли стучат где-то внутри головы, словно гвозди по камням. Или гвозди, с глухим звуком впивающиеся в ладони.
