Она вытерла лицо тыльной стороной ладони, размазав тушь, и прошептала:
– Сашка… Ох, как же все-таки хорошо, что ты вернулся. Ты не представляешь, как я по тебе скучала.
И обняла меня. А я подумал, что впервые за три года ощутил себя счастливым. Бесконечно, безмерно счастливым.
Всю жизнь прожить, одно запомнив имя:
надеюсь, это стоило того.
Все прошло лучше, чем я мог представить. Тайком я наблюдал за зрителями. Видел, как задумчиво, напряженно вслушивается в каждую строчку крупный мужчина во втором ряду. Как кивает сокрушенно, словно соглашаясь с тем, что Лена поет или говорит, женщина в черном, сидящая на ступенях лестницы. Видел, как вытирают слезы девушки, переглядываясь и смущенно улыбаясь. Я видел, как гордится сестрой Кира и как восторженно аплодирует Соня. Я и сам любовался раскрасневшейся от волнения, но от этого еще более пылкой Леной. Я был рад за нее, ни на секунду не сомневался – то, что она делает, хорошо и талантливо. Полтора часа пролетели как одно мгновение. Завершив выступление, Лена поблагодарила всех за внимание, и к сцене хлынул поток зрителей. Кто-то нес ей цветы, кто-то пожимал руку, кто-то – знакомый ей – трогательно обнимал. И все это казалось так естественно, так просто. Мне тоже хотелось благодарить ее. За те моменты, когда она смотрела на меня и мне казалось, что она поет только для меня. За то, что она все переворачивала во мне собой, своим взглядом, голосом, своими словами – как прибой, накатывающий на песок. Волна за волной – она меняла меня, сама того не осознавая.
Вчетвером мы отправились праздновать успех в ближайший бар. Лена казалась одновременно взбудораженной и уставшей. Я молился, чтобы Кира с Соней оставили нас наконец вдвоем, как вдруг у Лены зазвонил телефон.
– Да, – смущенно прошептала она в трубку, – мы в «Some like it hot», приходи, конечно.
Через десять минут в бар зашел парень – высокий, широкоплечий, с густой аккуратно подстриженной бородой, которая вдруг отросла у всего мужского населения Харькова от 24 до 30. Я вспомнил, что видел его сегодня. Это он подарил Лене самый большой букет. Ревность ударила в голову, забарабанив в ушах.
Он подошел к ней, обнял и поцеловал – так, как имеет право целовать девушку мужчина, с которым она спит или, возможно, планирует. Второй раз за три года мне вдруг захотелось закурить или напиться.
– Алекс, – протягивает мне руку.
– Саша, – представляюсь я, не сумев сдержать сарказма, – боюсь, мы тезки.
