Сергей Палыч попытался что-то возмущённо высказать, похоже, о качестве работы геомантов, но под ледяным взглядом Светланы Семёновны поперхнулся и умолк.
– Конечно, если человек так устал, если на износ работает, – что он почувствовать может? – возмущённо сказала она, продолжая сурово смотреть на брата.
– Да дело не в этом… – стремясь к справедливости, ответила Шуша. – Мы, наоборот, сейчас от усталости острее всё чувствуем. Знаете, вроде как глаза болят от света даже пасмурным днём, если плохо выспался. Просто это… Чужое оно… И с процессами на Земле никак не связано…
Они с сокровищем решили пока не говорить Светлане Семёновне ничего про объект, тем более в присутствии Сергей Палыча. Незачем их беспокоить. Скоро сами всё узнают из телеобращения. И узнают только то, что решат озвучить в этой речи Отдел по ЧС, руководства бюро и сама генсек.
– Ладно, ешь спокойно, – сказала Светлана Семёновна. – Я тебе с собой пирожков дам.
Возвращаться в бюро, несмотря на то, что после «локального смерча» журналисты не рискнули собраться во дворе, всё-таки снова пришлось через четвёртый корпус, который выходил на соседнюю улицу: перед статуей Ганди техники телевизионщиков, преимущественно огромные мощные горноориенталы, демонтировали оборудование. Несмотря на силу ветра, повреждено ничего не было, аэропроектники и впрямь сработали на «пять».
Зал заседаний бюро постепенно наполнялся. По большому демонстрационному телевизору шёл итоговый двадцатитрёхчасовой выпуск новостей, после которого должно было транслироваться обращение генсека. Шуша, усевшись в кресле, лениво прислушивалась сквозь шум разговоров к репортажам. Журналисты обмусоливали тему кризиса так и сяк и обсуждали анонсированную речь, которую сами ещё не слышали. Что интересно – о «локальном смерче» не было сказано ни слова. Может, вмешалось высшее руководство, а может, они сами не хотели выставлять себя идиотами.
Гришнак Углукович, сидя за столом президиума, рассматривал собирающихся сотрудников с каким-то странным выражением лица: то ли недоуменным, то ли растерянным. Заметив это, многие начали прерывать разговоры. Зал постепенно затихал, некоторые озадаченно смотрели на директора в ответ. Наконец, раздался цокот подков, и в двери вошёл начальник отдела особо охраняемых природных территорий, представитель разумных непарнокопытных Несс. Судя по всему, взбучка директора по поводу сна во время собрания пошла ему впрок: испуганный неожиданной тишиной в зале, он замер, осмотрелся, и только тогда, поняв, что всё-таки не опоздал, облегчённо вздохнул и прошёл дальше, стараясь опираться на самые кончики копыт, чтобы не стучать по полу.
