«Ляпнула, было дело. Я тебе потом письмом кину если хочешь».
«Так ты дома, что ли?» – наконец дошло до Насти.
«Ага. Отдыхаю».
«Вот я надеялась дома тебя застать сегодня! Не хотела по рабочей сети переговариваться».
Шушино сердце сжалось от предчувствия.
«А что так?» – спросила она.
«Да интересно мне кое-что… То ли паранойя у меня развивается по полной… То ли осень на мозги так влияет… То ли в отпуске долго не была…»
Шуше хотелось написать Насте «Не тяни!», но она сдержала себя, несколько раз глубоко вздохнула, сосчитала до десяти и напечатала с ощущением, что «приговор окончательный и обжалованию не подлежит»:
«Ты о том, что приближается со стороны Солнца?»
Настя долго не отвечала, Шуша аж взмокла.
«Со стороны Солнца? Не замечала такого. Но знаю, мы по-разному с тобой чувствуем… Всё равно, наверное, речь об одном и том же. Что-то совсем другое. Совсем. Прямо тоска наваливается… Ну, я объяснить иначе не могу».
Расправив плечи, Шуша откинулась в кресле. Сомнений у неё больше не осталось.
Ветер был несильный, но его вполне хватало, чтобы сдувать с деревьев в сквере последние листья. Дождя не было уже второй день, но асфальтовые дорожки всё равно оставались мокрыми, – такое уж влажное время – осень.
Летом обычно полный молодёжью и бабушками с внуками, а теперь – совершенно пустой, сквер производил печальное впечатление. Но Шуша всё равно, взяв баночку пива после работы, решила прогуляться до метро через него, а не идти коротким путём по людной улице. Вечер этой субботы не располагал её присоединиться к общему приподнятому по случаю выходного дня настроению.
Завтра поменяется погода, пойдёт снег. И последние листья этого года упадут на землю вместе с ним. Он, правда, продержится недолго, всего пару дней, и то только на окраинах города. Продержится ли хотя бы столько информация о кризисе в тайне?
Уже третий день в Восточно-Европейском бюро, и уже второй – во всех остальных был негласный аврал. Именно поэтому суббота и воскресенье были объявлены рабочими днями для всех, а не только для дежурных, как обычно. Уже поздно вечером в среду, после обсуждения проблемы, Настя и Шуша вместе связались с Мишелем, а тот ещё спустя пару часов – с ведущими геомантами американских бюро. И уже к полудню четверга, когда Шуша пришла на работу, картина была ясна.
Способность к геомантии, самая редкая из всех магических, к тому же, обнаруженная до сих пор исключительно у техноориенталов, которые к любым магическим талантам были склонны гораздо менее других рас, до сих пор оставалась изученной очень плохо. Поэтому объяснить, почему одни геоманты чувствуют так, а другие эдак, почему, чтобы не случилось чего-то опасного, одни предлагают изменить то, а другие – это, ни один учёный или маг был не в состоянии. Как, впрочем, и сами геоманты. Их учили действовать по принципу наименьшего вреда, они и старались это делать. В многоступенчатой системе со сложными взаимосвязями, которой являлся мир, у каждого из них был свой привычный способ добиться того, чтобы трепетание крыльев бабочки в Китае не вызвало тайфуна в Южной Америке. Кто-то мог предложить пересадить дерево, чтобы оно погасило листвой колебания воздуха на пути воздушного потока, кто-то – зажечь костёр в определённом городе Японии, чтобы тепловая энергия, аккумулированная этим потоком, в итоге заставила бы будущий ураган пролиться лёгким безобидным дождём над Тихим океаном, кто-то пересадил бы цветок, чтобы бабочка не могла сесть на него в ключевом месте, а кто-то предложил бы отколоть крупный айсберг от антарктического ледника, чтобы разбавить холодной водой массив нагретой тропической, над которым и зародился бы циклон.
