Я достал фляжку, открутил алюминиевую крышку на цепочке и сделал три хороших глотка. Закусывать ничем не стал. По опыту знаю, что вывернет. С шумом несколько раз вдохнул и выдохнул. На глаза навернулись слёзы. Первачёк-то у Митрича, пятьдесят пять градусов, не всякий с непривычки выпить может. Зато натуральный продукт: без всякой химии и не из древесных опилок спирт. По горлу прокатилась тёплая волна и мягко упала на дно многострадального желудка. В стороны шариком потеплело, и боль из грызущей стала терпимой. Нет, знаю, что пить мне нельзя! Но снявши голову, по волосам не плачут. После операции у меня останется в лучшем случае полжелудка. И это в лучшем случае! Если не склею ласты на операционном столе! А это что значит? А то, что в двадцать восемь лет я стану калекой, до конца жизни сидящий на всяких диетах и лёгком труде!!! Где вы в наше время видели лёгкий труд? Вот то-то!
Посмотрел на светляк поплавка, тот стоял на месте, не шелохнувшись. И тут я почувствовал запах кислятины. Не просто душок, а противнейший духан, забил ноздри до рези в глазах. Оглянулся вокруг, а со всех сторон наползает туман, не идёт откуда-то с одной стороны, а словно тут, на месте, возникает из ниоткуда, и от самой земли поднимается вверх, и заполняет собой всё пространство вокруг. Зрелище завораживало. В тумане клубились сгустки и завихрения, хотя даже малейшего дуновения ветра не было и в помине. В голову полезли глупые мысли по поводу химического выброса с какого-то завода или комбината. Кислая вонь не давала покоя. Но откуда тут такое может взяться, если ни предприятий, ни заводов на триста километров в округе нет! До ближайшей полумёртвой деревни, в которой осталось доживать век десяток стариков, тридцать км. Да ну! Бред! Это не хим. заражение.
Туман сгустился до неприличия. Вытянул руку и не увидел кончиков пальцев. С таким ещё не сталкивался, но ведь я не всю жизнь в лесу провёл, мало ли? Вдруг так изредка бывает? Вот только духан этот! Сколько так продолжалось, не знаю. Может пять минут, может десять. Реальный мир растворился в непроглядном мареве. Засечь время даже мысли не возникло. Только подосадовал, что не взял с собой рацию из лагеря. Сейчас бы с парнями связаться, узнать как там у них и что. Незаметно, как-то робко, так внезапно нахлынувшее марево стало рассеиваться. Сперва удалось рассмотреть пальцы рук, потом проглянул нос лодки, вот уже виден конец удилища. После того, как увидел светлячок на поплавке, туман резко, как по мановению волшебной палочки, испарился, как и не было его. Встал, потянулся, огляделся вокруг, перезакинул удочку и опять плюхнулся в кресло.
