— Прости, Эйтор, но я не чувствую к тебе того же. Ты для меня просто друг. (Ложь!)
На секунду мне кажется, что в его янтарных глазах мелькнула боль, но это так быстро проходит, что я решила, что мне показалось: ну не может же он, в самом деле, настолько мной увлечься! Это же не любовь?
— А как же поцелуй? Ты ответила на него, а он был совсем не дружеским.
— Эйтор, это просто было временным ослаблением: ты хорош собой, а у меня здоровый молодой организм, я подросток, во мне бушуют гормоны.
— Ты хочешь сказать, что, кроме сексуального влечения, тогда больше ничего не испытывала?
— Да, Эйтор, именно так, — я солгала, глядя ему прямо в глаза: тогда я испытала массу невероятных ощущений, но признаюсь в этом я только на смертном одре.
В его глазах растерянность сменилась решительностью.
— Хорошо, пусть так, но влечение с твоей стороны всё-таки есть — отлично, начнем с этого!
Я сделала от него шаг назад, его самоуверенный вид меня насторожил.
— Что ты имеешь в виду?
Он запустил пятерню в свои волосы, приводя их в еще больший беспорядок, на его губах улыбка победителя.
— То, что не отступлюсь от тебя, Алекс.
— Эйтор…
Он вскинул руку, останавливая меня: что бы я ни хотела сказать, ему это неинтересно.
— Просто прими это, малышка. Пойдем: нам пора возвращаться.
* * *
Вопреки своим словам, Эйтор больше не проявлял рвения ко мне: поцелуев — как тот — больше не было, вернее, их не было вообще, но вот поддразнивания, мимолетные прикосновения, которые посылали электрический ток по моей коже, продолжались, но я это игнорировала.
* * *
Однажды ночью мне не спалось и я сидела у костра с Тори. Мальчики и Эйтор глубоко спали. Мы не разговаривали с Викторией: эта женщина была молчалива по своей натуре, она говорила только тогда, когда ей действительно было что сказать. Я настолько ушла в себя, смотря на огонь в костре, что едва почувствовала маленькую ручку на своем плече. Повернув голову вбок, я увидела Лукаса: его большие зеленые глаза таили печаль. Я обхватила его за руку и потянула к себе на колени.
— Почему ты не спишь, Лукас? — шёпотом спросила я.
Он уткнулся носом в мою шею и всхлипнул, я почувствовала его горячие слезы на своей коже.
— Мне приснилась мама. Мы были дома, и она приготовила для нас печенье с шоколадной крошкой. Помнишь, как она его вкусно готовила, Алекс? — Он вопросительно поднял на меня свои огромные глаза.
Я нежно прижала его темноволосую головку к своей груди, мое сердце сжалось, на глаза навернулись слезы: брат скучали по родителям, так же как и я.
