…Потом он очутился в Зоконе.
Много часов провалялся в какой-то вонючей телеге, а затем, едва встав на ноги, оказался плечом к плечу со своими новыми товарищами. Это был единственный случай, когда двое суток подряд продолжался «громовой» Переход. Фархад утратил чувство реальности, чувство времени. Он продолжал стоять рядом с выходцами за огромным щитом, бездумно посылая стрелу за стрелой в живую копошащуюся массу впереди.
В какой-то момент щит — их единственная защита и убежище — не выдержал и рухнул. Фархад оказался лицом к лицу с «ходульником». Они сцепились мёртвой хваткой, понимая, что встать с земли сможет только один…
Фархад победил. Сломав два ребра, разбив о камни голову, потеряв половину зубов, выплюнутых вместе с кровью рассечённых губ, он победил…
К этому времени безумное буйство Перехода улеглось, и Фархад смог внимательнее рассмотреть «ходульника», пришедшего за тем, чтобы забрать его жизнь.
Когда на длинных уродливых пальцах Фархад увидел знакомое колечко, подаренное Лоле перед уходом в армию, ему показалось, что он сошёл с ума…
…Больше года он думал только о том, что его Лола последовала за ним в надежде помочь ему, спасти его, уберечь его… А он?..»
…Фархад по-прежнему смотрел перед собой пустым погасшим взором.
В комнате висела гробовая тишина. Всё вокруг выглядело обычным и даже будничным, но Зодчий почувствовал — что-то изменилось. Что-то очень-очень важное. То, что напрямую касалось каждого из них. То, что определяло их жизнь в Зоконе…
Когда взгляд Зодчего вернулся к двери, там уже никого не было. Дверь осталась открытой, словно приглашая: идите за мной и ничего не бойтесь…
Агути усталым жестом провёл по глазам.
Гоблин едва слышно произнёс:
— Как он мог столько времени прожить с этим?..
— А разве он жил? — в свою очередь спросил Зодчий.
— А разве все мы живём?.. — вздохнул Агути.
Одна-единственная фраза мгновенно превратила сильного крепкого мужчину в дряхлого немощного и бесконечно усталого старика…
* * *
— Возьми! — Агути протянул Зодчему длинную узкую саблю.
— Зачем? — удивился Зодчий.
Заметив, как вспыхнули глаза Агути, поспешно проговорил:
— Хорошо, давай её сюда…
Агути вслед за саблей протянул самодельные деревянные ножны.
— Не обессудь! — смутился он, — Не мастер я по этим штукам…
Зодчий молча принял ножны и пристроил их к своему рюкзаку таким образом, чтобы, надев его на спину, можно было правой рукой быстро достать саблю.
«Интересно, для чего она мне?..» — спросил он самого себя.
