– Хотя вы и без того меня прекрасно поняли, я без колебаний отвечу на ваш вопрос. Только что я предложила вам прочесть мое письмо и, таким образом, проявила себя покорной, доверчивой супругой. Вы посчитали, что не обязаны принимать мое предложение. Тем не менее вы, сомневаясь в искренности моих слов, хотите знать, что в нем написано и просите его у меня, чтобы отнести моему зятю.
– Совершенно верно. И что дальше?
– А дальше я уверена, что вы не устоите перед соблазном его прочитать.
– Очень даже может быть, – цинично ответил Сентак.
– Прекрасно! Только я этого больше не хочу.
– В самом деле? Почему же?
– Потому что ваши методы мне неприятны и оскорбительны.
– Только поэтому?
– Да. К тому же, на мой взгляд, когда мужчина взламывает печать на письме, адресованном не ему, он виновен даже больше, чем грабитель, взламывающий сейф.
– Эге! Это что-то новое.
– Да, потому что сейф не в состоянии себя защитить! – воскликнула Эрмина, приходя в состояние возбуждения.
– А знаете, в гневе вы прекрасны!
– И только дикари, – продолжала дама, распаляясь все больше и больше, – не знают этих правил – столь простых и уважаемых всеми цивилизованными народами.
– К чему вы клоните?
– К тому, что вы не понесете это письмо и как следствие не прочтете его.
– Вот как? Берегитесь, моя дорогая.
– Чего это я должна беречься?
– До этого я не стремился узнать, что вы пишете в этом послании. Но раз уж вы перешли на такой тон, у меня и правда появилось жгучее желание его распечатать.
– Вам это желание не удовлетворить.
– Вам так кажется?
– Я в этом совершенно уверена.
– Вы слишком много на себя берете.
– Ах! Я знаю, что вы человек жестокий и грубый, но не боюсь вас, о чем вы прекрасно знаете. А чтобы доказать, что вы не прочитаете это письмо, которое я написала сестре… глядите!
И не дожидаясь, когда Сентак помешает ей, Эрмина быстро бросила послание в огонь.
Маленький квадратик бумаги упал в самую середину полыхающих поленьев и сгорел еще до того, как Сентаку пришла в голову мысль схватить щипцы и выхватить записку, ставшую предметом ссоры.
Увидев, что бумага загорелась, Сентак закусил губу и двинулся на супругу. В каждом его движении чувствовалась агрессия.
Но Эрмина даже бровью не повела. В ответ на реакцию мужа ее губы расплылись в маленькой победоносной улыбке.
Радостный взор мадам де Сентак будто говорил:
– Моя хитрость удалась. Пустячная ссора позволила мне уберечь это компрометирующее послание от любопытства супруга. Его жестокости я противопоставила свою хитрость – и оказалась права.
