В административном здании тем не менее было уютно. Табита пригласила новоприбывших в первую же большую и пустую комнату, определённо служащую для приёма, судя по наличию нескольких столов и большого количества стульев, где их уже ждали. Растерянно махнув вставшей при их появлении Дилайле, черноволосой и смуглой — редкое явление — тере с зелёными пронзительными глазами и, кажется, оставшейся внешне такой же, какой Адамас запомнил её с их первого знакомства восемь лет назад, почти проигнорировав дюжего пеланна примерно её возраста — лет тридцати, — хорон сосредоточил своё внимание на своём ровеснике-эрбисе, развалившемся в одном из кресел и насмешливо смотревшем на них с Кристианом.
— Герберт? — спросил он прежде, чем Табита успела что-то сказать. — Ты что тут делаешь?
— Отдыхаю, — в тон ему отозвался эрбис, такой же лохматый, как его отец, и сухопарый, как мама Табита. — А что?
— Вы проходите, — пригласила Табита, бросив на сына испепеляющий взгляд. — И знакомьтесь: управляющая мицевским отделением Дилайла Шштерн и заведующий отделением МД Эрих Мариавель. Дилайла, Эрих, ваш новый коллега — Джей Дьямов и подопечные со стороны ГШР под именами Матиас и Кёртис Храбровы. Остальное озвучивать не буду, пожалуй. Бельфегор подойдёт?
— Обещался вот-вот, — оскалил ослепительно белые зубы в улыбке Эрих, вставая и протягивая Джею огромную ладонь. — Он был несказанно удивлён, услышав, кого мы тут ждём…
Эрих, казалось, занимал собой всю комнату — Адамас до него был уверен, что, часто видя Рафаэля, адекватно воспринимает людей в два раза крупнее себя, но теперь не мог оторвать от него взгляда. Грива двухцветных волос — жёлто-серая — не шла ни в какое сравнение с вечно коротко остриженными волосами хиддра, и создавалось впечатление, будто она растёт в том числе и на спине. Такими же внушительными были брови на широком лице, почти сливающиеся с линией волос из-за низкого лба — зато глаза оказались маленькими, почти без белка, и очень цепкими. Вёл себя Эрих добродушно, однако Адамас немедленно осознал, что не захотел бы оказаться его врагом.
— Мне не выпало удовольствия с ним пообщаться, — Табита прошла к Дилайле, молча изучавшей Адамаса. — Он как, не против такого соседства?
— Это же не Аспитис. У него к Страховым особых претензий нет. Особенно учитывая, что при недавнем нападении он остался жив только благодаря самоубийственной обороне гэшээровцев, — хмыкнул Эрих, и где-то совсем близко хлопнула дверь. Все дружно повернулись ко входу в приёмную — чтобы увидеть ступившего в неё смуглокожего хорона-брюнета двадцати трёх лет, уже знакомого Адамасу по фотографии, с холодными, жёлтыми как солнце глазами, военной выправкой и безучастным выражением на породистом лице, каждая чёрточка которого, казалось, была выточена чьими-то умелыми руками.
