Заседание вел претор Рима, почтенного вида пожилой мужчина в судейской, с пурпурной каймой тоге. Рядом стояли два ликтора, а по левую и правую от него стороны сидели сенаторы. Пение труб возвестило о прибытии императора. Окруженный плотным кольцом охраны Клавдий занял место позади претора. Когда речь шла о государственной измене, приговор выносился императором, но в обсуждении дела он участия не принимал. Вел процесс претор, он же задавал вопросы обвиняемым.
Негромко перешептывавшаяся до сих пор публика разразилась громкими криками, когда несколько центурионов ввели в зал скованных попарно обвиняемых. «Мужайтесь, мужайтесь!» – призывали одни. «Да покарает вас меч!» – кричали другие.
Претор зачитал обвинение:
– В государственной измене и заговоре против императора обвиняются Гай Силий, Тит Прокул, Мнестер, Веттий Валенс, Помпоний Урбик, Санфей Трогус, Декрий Кальпурниан, Сульпиций Руфус, Юнкус Вергилиан, Траул Монтан, Суиллий Цезоний, Плантий Латеран и Гай Вителлий.
Затем последовал нескончаемый поток свидетелей. Для вынесения приговора достаточно было двух подкрепленных присягой свидетельств. Если обвиняемый не в состоянии был что-либо возразить или представить контрсвидетелей, суду не оставалось ничего иного, как признать его виновным. Многие обвиняемые признали себя виновными и даже не пробовали сказать что-либо в свою защиту, другие же отчаянно пытались спасти свою жизнь. Гай Силий признал, что намеревался при поддержке Мессалины свергнуть императора, и даже попросил, не затягивая время, казнить его. Траул Монтан, красивый молодой человек, сказал в свою защиту, что провел с Мессалиной одну лишь ночь, и то только потому, что его силой привели к ней. Его слова подтвердила одна из служанок Мессалины. Это спасло юноше жизнь.
Менее удачливым оказался актер Мнестер. Разорвав на себе одежду, он показывал рубцы на своем теле, выкрикивая: «Мессалина плетью заставила меня заниматься с нею любовью, а к заговору я не имею никакого отношения!» Поначалу Клавдий, казалось, был тронут. Советники, однако, сумели переубедить его, объяснив, что удары плетью бывают зачастую всего лишь частью любовных игр. Педераст Цезоний нашел понимание у судей, заявив в свою защиту, что хотя и принимал участие во всех оргиях Мессалины, но отнюдь не как полноправный участник. Он должен был только лишь обслуживать тех, кто имел подобные же извращенные склонности.
До Вителлия дело дошло в последнюю очередь.
