И вот, наконец, я. Под номером 8. Самый подходящий номер для квотербека, так мне всегда казалось. И в этой позиции «Стрит-энд-Смит» поставил меня на первое место.
Из-за нескольких дополнительных слоев ленты у меня плохо работала лодыжка. Неделю назад парень по имени Томпсон, внешний лайнбекер, вцепился так крепко, что я протащил его до самой конечной зоны. Томпсону это не понравилось, и он крутанул меня в свалке. Все интервьюеры только о нем и беспокоились. С лодыжкой проблем не возникло. Еще раньше, когда я только начинал, тренер передал мне право изменять тактику игры. Томпсон либо не знал об этом, либо ему не было до этого дела. Поэтому в следующей серии мы использовали такую возможность: Кевин встретил его железобетонным блоком – сломал два ребра.
Левая рука распухла и пульсировала болью, как будто кто-то бил по ней молотком. К счастью, перелом получился закрытым, и кость не выскочила наружу. Врач в отделении неотложной помощи хотел оперировать сразу же, но я не согласился. Он сказал, что в любом случае – с операцией или без – на лечение уйдет две недели. Вуд и Одри об этом знали, впрочем, как и обо всех сопутствующих обстоятельствах, но ничего не сказали. Был и еще один человек, который знал, но у него, точнее, у нее, имелись свои основания для молчания. Я знал, что если не поврежу руку в ближайшие сорок восемь минут, то она в итоге заживет.
Чего я не знал, так это того, что события, в результате которых это случилось, не прошли бесследно.
Одри стояла у своего места на пятидесятифутовой линии. Камеры уделили ей внимания не меньше, чем мне. Шестьдесят семь команд предложили мне стипендию, и репортеры догадывались, что она знает о сделанном мною выборе. Мы никому еще ничего не сказали, и Одри бережно охраняла секрет.
Она применила боевую раскраску. Надела мой свитер. Трясла кувшином. Кричала. И не сводила с меня глаз. День подписания приходится на февраль, но нам уже не давали проходу. Всем хотелось знать. Парочка комментаторов даже обсуждала вариант, предполагавший, что я не пойду ни в какой колледж, а сразу на драфт, и попрошу лигу сделать для меня исключение. Вот настолько он хорош.
Но я не собирался пропускать колледж.
Зрители вскочили на ноги. Над головами качались растяжки: РАКЕТУ В ПРЕЗИДЕНТЫ! ЖЕНИШЬСЯ НА МНЕ?
Диктор выкрикнул мое имя.
Шла третья четверть. Мы устали. Ничего не получалось. Их защита сеяла хаос в нашей атакующей линии. Парни смотрели на меня, качали головами. Никто не знал, что делать. Меня валили уже семь раз. Их тэкл
