Ее волосы растрепаны после сна, футболка помята, но я лучше буду смотреть на нее в таком виде, чем в том вчерашнем трахательном платье. Я думаю про себя, влияет ли на ее привлекательность тот факт, что она одета в мою одежду.
Эмили чувствует, что я стою позади нее, и резко разворачивается. Мне кажется, она совершенно не чувствует смущения из-за того, что стоит передо мной лишь в одной футболке и дарит мне сонную, кроткую улыбку.
— Доброе утро!
— Привет, — говорю я слабым голосом. Подхожу к кофемашине и беру в руки свою кружку, отступая в сторону. — Как ты спала прошлой ночью?
— Вообще-то отлично. Спасибо тебе еще раз, что уступил мне свою кровать.
После того как наливаю себе чашку кофе, я разворачиваюсь и прислоняюсь бедром к столешнице. Делая глоток терпкого напитка, я наблюдаю за ней поверх кружки:
— После того как ты попьешь кофе, я отвезу тебя домой.
— Хороший план, — она легко дует на горячий напиток и делает маленький глоток. — Так, когда ты планируешь перебраться обратно к себе домой?
— Не знаю. У меня нет никаких сроков, так как я занимаюсь ремонтом в свободное время.
— Но могу поклясться, что ты готов перебраться туда уже прямо сейчас, да?
Я безразлично пожимаю плечами.
— Ну да, в какой-то степени. Я имею в виду, что жить там выгодно — близко к работе... не нужно заморачиваться, просто пройтись от задней двери до мастерской.
Она смотрит на меня странным взглядом.
— Но, мне казалось, это же твой дом. В смысле, я думала, что тебе должно быть там уютно.
— С чего бы это? — удивленно спрашиваю я. Не понимая, почему она вообще пришла к такому выводу.
— Ну просто... Ты похож на мужчину, который очень дорожит своим личным пространством.
Ааааааа... Теперь я отлично понимаю, к чему она клонит.
— Да, ты абсолютно права насчет этого… Я очень ценю личное пространство. Но если честно, кровати все одинаковые, нет особых отличий. Я веду к тому, что у меня нет эмоциональной связи с этим домом.
— Для тебя тяжело устанавливать эмоциональные связи, не так ли?
Вот теперь она задала мне действительно очень сложный, жестокий и ранящий до мозга костей вопрос. Я чуть не сказал ей, что это не ее дело, потому что именно так я бы огрызнулся, если кто-нибудь другой попытался провернуть все это дерьмо с психоанализом.
Вместо этого, без следа горечи или злости, я выдыхаю:
— Да.
Я понимаю, что только что своим ответом спровоцировал новую волну вопросов.
— А почему? — ее вопрос нежный, с нотками ощутимого сомнения. Это заставляет кожу покрыться мурашками, а сердце забиться быстрее.
