Я хотел прикусить ее. Затем провести языком по месту укуса, приникнуть губами и втянуть нежную кожу в рот, чтобы она могла знать, насколько я был обезумевшим и голодным от желания.
Когда она вернулась в среду, то дела не стали лучше. У меня не было запланировано никаких сварочных работ, поэтому я крутился рядом, пока она занималась моими бумагами, сидя за столом. Спустя тридцать минут, проведенных с ней в одном помещении, я больше не мог выносить напряжения, поэтому направился прямиком в дом разгребать скопившиеся дела, растрачивая энергию на покрытие фанерой пола на втором этаже.
Я вернулся в магазин несколько часов спустя, когда Эмили уже ушла, оставив записку на столе, что она уже разобралась со всем, что я ей поручил.
Я прекрасно знал, что мне следовало сделать. Я должен был сказать, что она может отдать мне деньги, когда они у нее появятся, а пока она может быть свободна, потому что мне больше не требовалась ее помощь. Я абсолютно уверен, что она бы нормально к этому отнеслась, и если быть откровенным, то прямо сейчас я совсем не нуждался в деньгах.
А самая главная причина, почему я должен был прекратить ее визиты, так это потому, что она заставляла меня чувствовать себя неудобно в собственном доме. Моем личном пространстве.
Когда она здесь, я не могу ничего поделать и смотрю на нее каждую минуту, чтобы понять, насколько изменилось ее выражение лица, и не выбилась ли прядка из ее прически. Когда ее тонкий жасминовый аромат достигает моих рецепторов, я сразу же представляю ее обнаженную в окружении цветов. Это все сводит меня с ума и поэтому ей нет места в моей жизни, так как она рушит мой привычный мир. Потому что я не такой человек, я не привык думать о девушке девяносто процентов времени.
Я должен чувствовать себя счастливым, потому что она сделала всю работу, которую я приготовил для нее, и по большому счету у меня больше не было ничего, в чем мне нужна была ее помощь. Но я не чувствую счастья, лишь опустошение.
И в этот момент я слышу шелест шин машины Эмили по гравийной подъездной дорожке. Моё глупое сердце начинает неистово колотиться, и я в гневе пинаю край стола. Я выпрямляюсь, становлюсь напротив входной двери со стиснутыми кулаками.
Когда она входит, это подобно удару ниже пояса. Я не знаю, как вообще это возможно, но она становится еще более красивой… и опасной, с каждым следующим разом, как я ее вижу. Я медленно начинаю закипать и выходить из себя.
— Никс, почему ты выглядишь таким злым? Я же еще не успела ничего сказать тебе
