.
Наконец еще раз напомним, что В. И. Ленин, защищая выдающиеся достижения естествознания от попыток истолковать их с идеалистических позиций, прямо подчеркивал, что диалектический материализм сам меняет свой вид с каждым великим научным открытием.
В настоящее время подавляющее большинство советских философов, работающих в области естествознания, всячески стремится к самому тесному контакту с представителями естественных наук, к совместному решению наиболее сложных, принципиальных проблем.
Да иначе и быть не может.
«…Естествознание прогрессирует так быстро, — писал В. И. Ленин, — переживает период такой глубокой революционной ломки во всех областях, что без философских выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае»[9].
Именно в те периоды, когда происходит смена научных взглядов, когда привычные представления уступают место принципиально новым идеям, с особенной яркостью и отчетливостью проявляется тесная связь между естествознанием и философией.
«Конец натурфилософии, разумеется, не означает, что природа перестала быть объектом философского мышления, — говорит один из ведущих советских философов академик П. Федосеев. — Так могут ставить вопрос позитивисты, а не сторонники материалистической диалектики. Воспроизведение общей картины мира в свете современной науки — это непременная обязанность философов-марксистов. Наиболее общие законы развития бытия и мышления, в том числе, стало быть, и общие законы познания природы, были и остаются предметом материалистической диалектики. Мы считаем бесспорным, что есть диалектика природы, есть философия естествознания или, как мы чаще сейчас называем, философские проблемы естествознания. Но мы отрицаем натурфилософию в специфическом смысле — именно как метод решения естественнонаучных проблем путем философских умозаключений взамен специальных наук».
Но если в прошлом периоды революционных преобразований в науке были разделены десятилетиями, а иногда и столетиями, то в паше время наука развивается столь стремительно, что изменения существующих представлений происходят чуть ли не непрерывно, непрерывно генерируются все новые и новые идеи. И все это сливается в единый процесс — всеобщую научно-техническую революцию.
Возрастает и роль философии в развитии естествознания. Это вовсе, разумеется, не значит, что философия должна решать конкретные естественнонаучные задачи в тех случаях, когда их почему-либо еще не смогли решить физика, астрономия, математика и другие точные науки.
