Шли месяцы. Инокентий пытался в любую погоду что-нибудь сделать для яблоньки. Всю осень подсыпал чернозем и обливал ствол специальным голландским удобрением, зимой же следил за тем, чтобы ствол растения не покрывался полностью льдом, и обматывал его тканью, чтобы меньше замерзал. Так потихоньку пришла и весна.
К маю стали цвести уже почти все яблони Инокентия, кроме той сиротки, за которой он особо ухаживал. Он так и не понимал, прижилась она или нет. Кора как будто обновлялась, а цветков и листьев не появлялось. Все это расстраивало Инокентия, и он даже привез один раз профессора из Тимирязевской академии, заплатив за его визит немалую сумму:
– Семен Ильич, скажите, пожалуйста, она жива, эта яблонька?
– Вы что, ради этого меня сюда привезли? Я понимаю, Инокентий Петрович, что вы неравнодушны к садоводству, но нельзя же так. Если бы я знал о причине вызова, я бы не поехал ни за какие деньги.
– Да ладно вам, уже приехали. Так она жива?
– Давайте посмотрим… Да-с, вроде бы как жива, а может быть, и нет. С деревьями такое бывает – ей не хватает сил, чтобы расцвести, но все же они есть, чтобы не зачахнуть. Это как у людей – состояние комы. Понимаете?
– Кажется, да.
– Ну, это когда человек ни жив ни мертв. А основные системы функционируют.
– Да, я понимаю. Можете не объяснять. Но она выживет?
– Да кто ж ее знает. Оба исхода равновероятны. Хотя зиму продержалась, может, и очухается еще.
– Будем надеяться.
– Чудной вы человек, Инокентий Петрович, с вашими-то связями могли бы еще и бизнес построить, а вы все за яблонькой ухаживаете.
– Я уже строил, спасибо.
– Вы только не обижайтесь.
– Я и не думал обижаться, Семен Ильич. Если хотите, оставайтесь у меня. Я тут один живу – жена не любит это место, а дочери все разъехались. Можем вечером баньку сделать и выпить чего-нибудь. У меня вина есть из Италии и коньяк с завода, дагестанский.
– Спасибо, но я лучше поеду. Все-таки на выходной вы меня дернули.
– Ну, извините.
– Да ладно, Инокентий, ну и правда, брось ты дурочку валять с этой яблоней, у тебя вон сад цветет, все яблони коллекционные, соседи за их черенками в очередь стоят, а ты вцепился в эту… палку и пытаешься ее вырастить.
– Ну, у всех свои странности, Семен. Я верю, что и за ее черенками в очередь стоять будут.
– Ну, дело твое.
Семен Ильич завел мотор машины, еще немного поговорил с Инокентием Петровичем о мировой нестабильности и отчалил домой. Инокентий Петрович, будучи довольным, что яблонька все еще жива, открыл по этому поводу самую дорогую бутылку вина и пригласил соседа, чтобы не пить в одиночку.
