Была поставлена задача: срочно к следующему мероприятию заменить акустические панели потолка без демонтажа кресел зала и без возведения лесов. Я в то время был студентом МИСИ и проходил практику в Моспроекте 1, являвшимся генеральным подрядчиком проектирования Дворца съездов. Наш отдел занимался конструированием универсального нестандартного оборудования. Мой вклад в замену панелей заключался в том, что при проектировании была воплощена моя идея. Она была такова: две портативные, работающие синхронно лебедки крепятся к фермам перекрытия в чердачной зоне подвесного потолка, а к крюкам троса крепится корзина для рабочих-высотников. Панели быстро заменили, и после этого эффект «чесания репы» прекратился. Я получил премию в размере оклада конструктора-стажёра и почётную грамоту Главного архитектора Москвы. Это была моя первая премия за конструкторскую разработку. Раньше я получал премии только за рацпредложения на мебельной фабрике.
Вообще-то в эпоху Н. С. народу часто вешали «лапшу на уши», обещая многое априори невыполнимое. Но наш народ умел «чесать репу» и не очень верил обещаниям. В своей дальнейшей жизни я часто, прежде чем принять принципиальное решение, «чесал репу».
Постоянно разъезжая по командировкам, я неоднократно встречался с одними и теми же исполнителями работ на разных объектах. Невольно становился их близким знакомым и очевидцем бытовой жизни командированных исполнителей в житейских ситуациях.
Так я познакомился с коренастым мужчиной среднего роста, но с редкой особенностью внешности – у него был величественный прямой Нос (по бытовому – шнобель). Семьянин с двумя дочками. Он был брюнетом с карими глазами и приветливым лицом, весьма стеснительный, но компанейский товарищ. Классный профессионал своей специальности – исполнитель художественно-мозаичных панно – он работал в бригаде народного художника СССР В. Замкова, где я был конструктором.
Командировки бригады, как правило, были продолжительными по типу вахтового метода. Я обратил внимание на то, что на протяжении нескольких лет почти при каждой нашей встрече его Нос был всегда травмирован или заклеен пластырем. Каждый раз, встречая его, я неловко улыбался, а он говорил: «Что лыбишься, знаешь как больно?», глаза его слезились, а Нос был воспалён. И я ожидал от его коллег очередную байку про его страдальческий Нос. Однажды я с другими членами нашей бригады парился в бане и обратил внимание на то, что пенис у него был больше среднего. Его носу доставалось (с точки зрения травматизма) по любому поводу и случайно: – женщины к нему были явно неравнодушны, потому как при очередной встрече с ним я обнаруживал, что у него всегда была местная «пассия», а то и не одна. Бывало, что женщины дрались из-за него, а их мужчины были недовольны этим и не напрасно его обижали. Нос страдал от: царапин, укусов (в порыве страсти) «пассий», и в драке с «рогоносцами». Ему нежелательно было ходить даже одному.
