В вузе я перестал посещать военные занятия. Меня вызвали в деканат и предупредили, что если я не пройду воинскую подготовку, то после окончания вуза меня ждёт армейская служба. Пришлось посещать эти занятия и даже побывать на армейских сборах.
Немного подробнее о сборах. Наше отделение из восьми человек размещалось в брезентовой полевой палатке. Все были бывшие военнослужащие, попавшие под сокращение, в звании от старшины до старшего лейтенанта, кроме меня – солдата. Как младший по званию я был обязан по утрам застилать койки, убирать всю палатку и близлежащую территорию, соблюдать надлежащий порядок каждодневно.
Если я не успевал или не хотел что-то делать, утром мне предлагали выйти из строя и объявляли «наряд вне очереди». Короче, «старики» хотели из меня сделать денщика, но не на того напали! Как же меняются люди, получив хоть какую-то власть. Во время учёбы я им помогал выполнять курсовые, давал списывать конспекты и переводы. В «благодарность» они начали дружно надо мной потешаться. Когда количество нарядов вне очереди перевалило за пределы возможного, я перестал что-либо делать, и меня отправили на гауптвахту. На кухне я чистил картошку и драил металлическую посуду. В отместку я решил разобраться с сослуживцами. Скоро представилась возможность. Когда совершался пеший марш-бросок или поход на стрельбы, все шли в полной экипировке: с противогазами, оружием и бобинами для патронов. Я же шёл налегке с горном и периодически подавал команды: «внимание», «попади», «отбой» и т. д. (я был освобожден от тяжёлых нагрузок главным врачом). Команда «попади» состояла в следующем: солдат должен упасть, надеть противогаз и начать окапываться. Подача этой команды имела определённую периодичность, но мои однокашники убедительно просили меня давать эту команду пореже. Я же подавал её как положено, а иногда и чаще. Мои солдатики домой возвращались уставшие и все в мыле. Когда проходили стрельбы на полигоне, я, стоя на вышке, подавал горном команды и управлял мишенями. Мои сослуживцы почти все бахвалились, что они отлично стреляют. Я и сам из мел кашки стрелял отлично и выступал в вузовских соревнованиях. Научился стрелять в детстве из духового ружья. Когда один из моих «доброжелателей» начинал стрелять, я придерживал мишень. Результат был плачевный. Инструктор приходил в ярость, чихвостил горе-стрелка, брал автомат и показывал, как надо стрелять. Я мишень отпускал, и она падала. Солдат повторно пытался попасть в мишень, и всё повторялось. Инструктор догадался и стал нещадно ругаться матом и грозить мне кулаком. Поняв «команду», я прекращал шутить, и к стрельбе подходил следующий. В выходной парни играли в футбол на профессиональном поле на деньги. Так как я в футбол играть не мог, меня просили быть судьёй. И тут я непроизвольно засуживал своих недоброжелателей. Споры чуть не доходили до драки, но судью бить нельзя. Таким образом, сборы закончились благополучно.
