– Товарищ капитан!
– Старший лейтенант, пока еще, – поправил Власову дежурный.
– Ну, да, товарищ лейтенант!
– Старший лейтенант! – и дежурный поднял палец вверх.
– Да Вы выслушайте меня, пожалуйста! Ведь я к Вам пришла, чтобы Вы этого негодяя наказали. Насильник! Взял меня и изнасиловал, понимаете?
– Да, да…
– А! Ничего Вы не понимаете! Вас вот когда-нибудь насиловали, а? – Власова с какой-то надеждой посмотрела на дежурного.
– Кого, меня?
– А… Я так и знала, что сытый голодного не разумеет! Вот я Вам уже целый час повторяю, что меня изнасиловали, причем несколько раз подряд, а Вы даже не принимаете никаких мер.
– Да Вы не расстраивайтесь, пожалуйста! Вы успокойтесь. Ведь с кем ни бывает, когда домой придешь, а тебя вдруг муж берет за уши, да как…
– Так Вы, значит, все видели?! Значит, Вы все знаете? А что же я тут сижу целый час, пытаюсь «достучаться» до Вас?
– Да нет же, нет! Все не так просто как Вы думаете. Ведь Ваш насильник – Ваш муж?
– Ну да!
– А дети у Вас есть?
– Двое. Старшему 15, а младшему скоро семь.
– Хорошо. Представим себе, что Вас изнасиловал Ваш муж.
– Что значит представим? Я же говорю Вам, что меня изнасиловал…
– Тихо! Не перебивать! Ишь!.. Ты что же думаешь, что мы тут в бирюльки играем?
– Товарищ капитан! Миленький, ну накажите Вы этого паразита, пожалуйста!
– Серега, ты чего это такой взъерошенный, а? – Монзиков участливо посмотрел на потного дежурного.
– Да вот, Саня, заявительница говорит, что ее муж изнасиловал.
– Раз изнасиловал, значит, составляй материал. Бабу – на экспертизу, мужика – сюда. Будем крутить. Этих насильников – мы быстро, да? Догнал? Я правильно говорю?
– Ох, получу я по шапке, ох получу!
– Не дрейфь! Давай бабу ко мне! Я ее быстро! Понимаешь мою мысль, а? – и Монзиков пошел к себе в кабинет.
Щеничкина печатала на машинке обвинительное заключение, а в голове у нее все время вертелось одно глухое дело, когда был убит подросток из пистолета с глушителем. Убийство произошло около 11 часов утра, в Сухобздеевском переулке. Милиция, прибывшая на место происшествия, очевидцев и свидетелей не зафиксировала. Однако все только и говорили о какой-то женщине, стоявшей на остановке автобуса и видевшей все это с начала до конца.
Монзиков плюхнулся в свое старое кресло, и тяжело уставился на заваленный бумагами старый стол. Затем достал из сейфа чистый бланк протокола допроса и…
Неожиданно раздался телефонный звонок. Ляля Михайловна сняла трубку.
– Алё. Нет, это не Александр Васильевич, это – Ляля Михайловна, да.
