С удивительной точностью он написал:
«Берлин заполонила болтовня об Эдуарде. Говорили, что он пренебрегал своими обязанностями, а именно официальными документами. Особенно это касалось секретных посольских докладов. В Форт-Бельведер мешки с документами из Министерства иностранных дел оставлялись открытыми и, возможно, что официальные секреты просочились».
Можно ли верить в то, что в нацистском Берлине можно было услышать истории, которые в Лондоне считались государственными тайнами. Не может быть сомнений, что некоторые люди в официальных британских кругах знали, что эти слухи накладывают нежелательный отпечаток на их короля.
Было ли возможным, что во время обеденной беседы Уоллис Симпсон или даже король непреднамеренно сливали информацию, почерпнутую из конфиденциальных документов? Хотя никто на встрече Палаты общин не имел ни единого представления о политических взглядах миссис Симпсон, подозрения указывали прямо на нее. Она была женщиной и иностранкой, но самое главное, она не была королем, так что неизбежно она стала громоотводом для подозрений. Когда Болдуину об этом сообщили, он решил ничего не предпринимать и не говорить об этом с королем. В качестве компромисса наиболее важные документы просто не клали в ежедневный ящик перед тем, как отправлять его Эдуарду VIII и сомнительной американке.
Как заметили биографы Болдуина, Кит Миддлмас и Джон Барнс: «Существовали большие подозрения насчет миссис Симпсон. Полагают, что она состояла в тесной связи с немецкими монархическими кругами. Правительство осознало опасность, которая не имела ничего общего с вопросом брака».
Влиятельный историк с хорошими связями. Джон Уилер-Беннетт, сказал своему другу Бланшу Дагдейлу, который работал на британскую военно-морскую разведку, что он был убежден, что фон Риббентроп использовал миссис Симпсон. Он воздержался от обвинений ее в шпионаже. Другие не были так уверены. Американский посол Роберт Уорт Бинхэм доложил Рузвельту: «Многие люди здесь подозревают, что Германия платит миссис Симпсон. Я думаю, это маловероятно».
Независимо от этого, те, кто находился в ее кругах, теперь были под пристальным вниманием, особенно те, кто был связан с Канард. Постоянным и очень интересным гостем за столом леди Канард на Гросвенор-сквер был русский эмигрант Габриэль Волкофф, главный художник-декоратор в Ковент-Гардене. Его брат, адмирал Николай, держал чайную в Кенсингтоне, которая была местом встречи для ультраправых русских. Его дочь Анна, портниха, шила платья для миссис Симпсон и принцессы Марины, герцогини Кентской.
