– Все хорошо, все хорошо!
Но смех не умолкал, и Ирина уже начала задыхаться, глядя на него отчаянными глазами. Ей не хватало воздуха, и она испугалась, что еще вот-вот, и она задохнется. Родион выругался и вдруг с силой прижал ее к себе, закрыв ей рот твердыми губами. Она с изумлением почувствовала во рту его язык, и приступ тут же прекратился.
И вдруг, будто выпущенное на волю, ее охватило неизвестное ей прежде вожделение. Она обхватила его за шею и тесно прижалась к нему, даже не пытаясь подавить охвативший ее трепет.
Прекрасно понимая, что это просто реакция на стресс, Родион попытался отцепить ее руки, зная, что потом она обо всем пожалеет, но Ирина еще сильнее вцепилась в его плечи, тяня на себя, и он сдался. Он же не железный.
Быстро снял с нее одежду, разделся сам, лег рядом с тяжело дышавшей женщиной и принялся ласкать ее подрагивающими руками. На каждое его движение Ирина отзывалась с такой нескрываемой жаждой, что долго продолжать ласки он не смог…
Уткнувшись носом в ее висок, думал, что недаром ждал столько лет и не понимал, как Валерий мог добровольно отказаться от подобного блаженства. А может, блаженства и не было? Может быть, это даровано только им двоим? Подняв голову, тихо спросил:
– А с мужем у тебя что-то подобное было?
Она поежилась от нетактичного вопроса, но все же сухо ответила:
– Не помню…
Он понял.
– Значит, не было. Такое не забывается. – Привстав на локте, он поцеловал ее глаза и восторженно заявил: – Я всегда знал, что мы созданы друг для друга!
Пафос этого заявления смутил ее до тумана перед глазами, и она стала подниматься. Он испуганно спросил:
– Ты куда?
– В ванную.
Он с готовностью предложил:
– Давай вместе! Я тебе помогу!
Ирина, представив итоги этой помощи, отказалась:
– Нет уж, я сама!
Пока она принимала душ, зазвонил сотовый, и Родион, выслушав сообщение, буквально заскрипел зубами. С тоской поглядев на Ирину, извинился.
– Прости, но мне придется ехать по делам. Вернусь поздно, не жди меня. Не сердись, пожалуйста.
Он уехал, а Ирина, пошатавшись по пустой квартире, вдруг почувствовала одиночество. Поняв, что скучает вовсе не по Валерию, позвонила подруге. Сообщила ей о разводе, ничего не сказав про Родиона, но Светлана, заподозрив неладное, заявила, что немедленно приходит. Через десять минут за чашкой чая принялась выпытывать подробности.
Ирина попыталась перевести разговор на школу, в которой они вместе работали, но подруга обличающе уставилась на сумку Родиона и мужские прибамбасы, небрежно висевшие на стуле, и потребовала объяснений. Пришлось все рассказать.
