Весь Тиерд с нетерпением ждал того момента, когда Майк Чёрный достигнет совершеннолетия; гадал, какие великие свершения ждут его в будущем. Но кто мог знать?
Достиг Майк двухсот лет … и стал во главе Белых Воронов. Вечных изгнанников; вампиров, отрёкшихся от своего правителя и обвинивших его в слабости. Майк забрал свой тотем– Сердце (амулет, защищающий жизнь того, кому принадлежит, с самого рождения; обеспечивающий связь с родом и поддерживающий его могучие) из хранилища, и это было первым ударом по династии Чёрных Воронов.
Законы не были писаны для Белых. Они использовали людей, как только это было возможно, чем завоевали почёт и уважение со стороны других династий.
Корвус не оставлял попыток образумить сына, но всё было тщетно. Через десять лет родился Ник – абсолютная противоположность Майку
Все думали, что между ними вспыхнет борьба, но никто ожидал, что Ник будет единственным, кем Майк дорожил больше жизни. Возможно, он и к родителям не был так равнодушен, как хотел показать, но сделанная один раз ошибка повернула его жизнь вспять. А после… После он совершил ещё одну роковую ошибку.
Майк влюбился в человечку.
Да не в рабыню, не в прислугу, не в «кормушку», а самую обычную… попаданку. Самую обычную, ничем не привлекательную, не отличающейся чем-то особенным, но, увы, слишком независимую.
Никто не знает, что произошло между этими двумя, но через некоторое время разнеслись две вести.
Любимая Майка Чёрного исчезла, Вороны прокляты.
С тех пор Белые Вороны забывают про такое чувство – любовь, а вампиры династии Чёрных Воронов по одному мужчине в год идут в Священный лес, где встречают свою любовь в лице русской попаданки. Что интересно, ни одна из них ни слова не говорит про то, что они видели при переходе. Но в эту ночь открываются два портала. Через второй не приходит никто.
Майк остался номинальным правителем Белых Воронов, но отделился от них, переселившись на границу между Чёрными и Белыми. Пятьдесят лет живёт, попрекаемый обеими половинами одной династии и самим собой.
Но ходит слух о пророчестве, в котором говорится, что ровно через полвека надежда вернется к потерявшему её".
Я медленно встала с холодного каменного поля, хотя совсем не помню, как там оказалась. Очень хотелось съязвить, но все слова встали комом в горле. Теперь моя проблема с неверным женихом казалась пылинкой во Вселенной по сравнению с галактикой Майка. Хотя в какой-то мере его понимаю. Сама предпочла истерике и грусти – невесёлое веселье. Могла ли я представить? Как всегда, не можем говорить – будем размышлять.
