Мы выходим из дома и идём в школу.
Совсем девочка. Худа, словно и не рожала. Из-под капюшона плаща — светлые пышные волосы… Только очень бледная.
Дождя сегодня нет, и даже проглядывает солнце. Оно благословляет маму с Денисом? Или наше с ней прощание? У меня чувство, что мы прощаемся.
Мама доходит со мной до моего класса.
Около дверей ждёт Виктор.
— Здравствуй, — говорит он. — Под конвоем сегодня?
Мама уже в конце коридора, я должна спешить. Мне нужно успеть домой до её возвращения.
— Здравствуй. Я могу попросить тебя? Возьми мой ранец к себе домой, если я не вернусь… пожалуйста. — Я буквально скатываюсь с другой лестницы и через чёрный ход несусь домой по другой улице.
Помню, в детском саду я упала. Ничего особенного — разбила коленку. Её прижгли йодом, наложили повязку с каким-то лекарством. Ничего особенного. Но коленка саднит, и я сижу в углу большой комнаты, где играют и кричат дети, и зову про себя: «Мама! Мама!» И мама словно слышит мой зов, приходит в детский сад. Секунда, и я — в её запахах, в её беспокойстве.
— Шла после уроков, захотелось увидеть: как ты тут? Ты расстроена?
И коленка уже не саднит вроде.
— Возьми меня домой, — прошу я.
— Папа рассердится, ему нужно работать.
— Ну, возьми, пока он не пришёл, а потом опять сюда.
Мы с мамой принялись лечить деревце — подвязывали обломившуюся ветку, приживляли.
Одна картинка из моей жизни сменяет другую, как, говорят, перед смертью. Правда, перед смертью, говорят, мелькают те сцены из прошлого, в которых ты виноват. Сейчас вижу счастливые картинки нашей жизни с мамой вдвоём. Они наперечёт, потому что почти всегда между нами стоял отец.
Несусь. Ветер свистит в ушах.
Долго не могу открыть дверь. Наконец я — в своей комнате! Вхожу в стенной шкаф и зарываюсь в платья. Дверь оставляю приоткрытой. И дверь в гостиную у нас всегда открыта, мне будет слышно каждое слово.
Почему я подслушиваю, подглядываю? Я тяжело больна. Это не я. Какая-то сила крутит меня, распоряжается мной помимо меня.
Едва слышный звук неплотно прикрытой двери. Едва слышные шаги.
Мама и всегда ходит по дому тихо, едва касаясь пола.
— Господи! — едва слышный голос мамы.
Она и всегда говорит тихо.
— Господи, помоги мне! — совсем близко ко мне. Мама заглянула в комнату.
Шумит вода. Мама — в ванной. Принимает душ.
Господи! — молю я. — Помоги, Господи!
Что задумала мама? Что сейчас происходит?
Мама вытирается, идёт в свою комнату, ищет, что надеть… А может быть, одежда давным-давно приготовлена. Невидимкой иду за мамой: на кухню — ставить чайник, снова в гостиную — убрать со стола посуду и остатки завтрака.
