— Он пришёл в сознание. Очень слаб, но опасность миновала. Мама позвонила из больницы.
— Спасибо, — говорю я и неожиданно для себя целую Виктора в щёку.
Мама просыпается утром. И идёт в школу. Пусть она узнает в школе. Не от меня.
Я в школу не иду. Не хочу слышать со всех сторон, что случилось с ним. Я знаю, что с ним случилось. А мама… она прежде услышит, что он жив и будет жить. Я сажусь делать вчерашние уроки и писать сочинение.
Школу я кончу. И уеду. В тот же день, как кончу школу. Только пусть мама будет жива. И Денис будет жив. И пусть они будут вместе.
Виктор пришёл на большой перемене:
— Не волнуйся, капельницу уже отключили, он в порядке. Я принёс тебе экзаменационные билеты.
— Маму видел?
— Не… — Виктор пожал плечами.
Видел, — понимаю я, — мама не в лучшей форме.
— При тебе сказали ей? — спрашиваю.
— Нет, конечно. В учительской.
— Она пошла к нему?
— Нет, конечно, уроки… Я побегу. Меня сейчас будут спрашивать. Химичка давно точит зуб.
Мама к обеду не вернулась, и отец потребовал от меня еду. Сварила картошку и сосиски, подала.
Мне хотелось есть, но не хотелось сидеть за одним столом с отцом.
Мама вернулась в пять. Я поспешила поставить перед ней обед. Она уставилась на меня. Смотрела — не видела. К еде не прикоснулась.
— Ну, всё в порядке? — спросил отец. — Ты чего не ешь?
— Всё в порядке? — повторила мама даже интонацию. Больше за весь вечер она не сказала ни слова и ушла спать, когда отец сидел ещё за столом.
С Денисом я столкнулась на улице через неделю. Я знала, он вышел из больницы. Он шёл, по обыкновению, отрешённый, меня не заметил.
В ту ночь я бродила по гостиной. В последние дни стояли холода. Дождь не лил — моросил. Превратиться в лёд не мог, температура — чуть выше нуля, а казалось, позванивает, едва слышно, как праздничный звон бубенцов вдалеке.
Что потянуло меня к окну, против которого стояла Люша? Чуть раздвинула шторы.
На месте Люши — Денис.
Я осела на пол, едва успев упереться руками, чтобы не упасть.
Померещилось?! Чуть привстала и поглядела снова. Денис стоит на месте Люши.
Господи, спаси его, только бы он не решил умереть. Спаси его. Дай ему надежду.
Иди спать, Денис, — шепчу.
В гостиной темно, и он не может видеть меня, смотрящую в щель между занавесками.
Стою до тех пор, пока он не идёт прочь.
Одеваюсь и, когда он отходит немного, выскальзываю из дома. Стараюсь идти на цыпочках, но, даже если бы топала, он не услышал бы… он звенит в звенящем дождём воздухе.
