— Подумай хорошо, мама. Ты взорвёшь всю свою устоявшуюся жизнь.
— Я уже взорвала. Я хочу быть только с тобой. А ты хочешь жить со мной? Что ты плачешь? Да или нет? Не плачь, ради бога. Ты хочешь жить вдвоём со мной?
— Доченька, тебе опять плохо? — Ангелина Сысоевна ставит передо мной дымящийся чай.
— Да, мама, — говорю я наконец.
И она улыбается. И она… вздыхает, как после приступа.
— Геля, мне нужна твоя помощь, я еду с Полей.
Ангелина Сысоевна смотрит на меня, на маму.
— Ты уходишь от Климентия?
— Я еду с Полей, — повторила мама. — Можешь ли ты передать ему письмо и моё заявление в школу, они столько раз выгоняли меня!
Я дышу, как маленькая… беззаботно. У меня есть мама. Я больше не одна. Не с Ангелиной Сысоевной, я буду жить со своей мамой. И буду спешить домой с работы, чтобы увидеть маму. Я буду маме готовить, чтобы она отдохнула. Теперь я поступлю в институт. Мама хочет, чтобы я училась.
Грохот музыки… Бешеная музыка. Современные танцы — все ребята вместе и каждый — во что горазд. Скачи, крутись, извивайся, моё прошлое. Пусть погибнет в движении всё больное и горькое! Никогда больше мой отец не войдёт в мою комнату и не положит мне на стол задачи. Никогда больше не будет ненавистной химии. А что будет?
Денис — у стенки. Виктор — у стенки. Денис смотрит в нашу сторону. Виктор смотрит в нашу сторону.
Музыка — по головам: все идите в круг!
Красивые, некрасивые, любимые, нелюбимые… — в одном кругу. Никто никого не приглашает… каждый — сам по себе, каждый — для себя…
Отец — в кругу. Напротив — Валентина. Из болезни, из раздражения — музыкой — вытягивается над всеми прежний отец. Ровесник, к которому повёрнуты лица девчонок.
— Я всё сделаю, Маша, что ты говоришь. Кстати, отдам, наконец, мой долг тебе! Сумма не маленькая. Климентий может сорваться, — говорит Ангелина Сысоевна без перехода.
— Выбор… — Мама пожимает плечами.
Я добавляю за неё: «Мне нужно спасти дочь, чтобы не сорвалась она».
Это — жертва, как с Денисом? Я не хочу жертвы. Я уже открываю рот — спросить её об этом, мама улыбается. И глаза — не на ниточках, и нос не заострён… и мама дышит.
Не жертва. Спасение её. Она не хочет жить с Денисом.
— Я хочу спать. — Я встаю и касаюсь ладонью маминой шеи.
— Я провожу, — говорит Ангелина Сысоевна. — Тебе, Маша, нужно ещё побыть тут, а то Климентий догадается: что-то не так.
— Завтра он уходит со своими шестиклассниками в поход.
Мы идём по ярко освещённой улице нашего Посёлка.
— Я так рада… — говорит Ангелина Сысоевна. — Вы устроитесь. Может, я тоже решусь…
