Развернул листок и принялся переводить дальше:
«По воле случая одно время они были у меня в руках. До меня ими владела служительница Эрмитажа Елена Сомова. Она утверждала, что унаследовала их от своих родителей, а те – от далеких родственников, прислуживавших самой Екатерине Великой. Калиостро с кем-то из них проводил спиритические сеансы в царском дворце, вызывал духи умерших богачей, и те указывали, где хранили свои сокровища. В качестве награды за успешные сеансы Калиостро подарил ей бронзовую шкатулку с кольцами и брошами. Я видел ту шкатулку, кольца, служительница все показывала мне. Потом она сказала, что убрала ее в чемодан. Чемодан я сам относил Ледич. Но в нем шкатулки не обнаружили. Больше ничего не знаю. Меня после гибели обоих Ледич просили вернуть чемодан наследным владельцам, оставшейся дочери. Я приехал в Москву, но, к сожалению, потерял адрес. В чемодане некоторое время хранил свои книги. Эти книги, я надеюсь, останутся моей единственной дочери в наследство»…
На этом запись обрывалась. Внизу была приписка: «Экспонат из музея криминалистики. Дневник Рогова и его завещание – сплошная мистификация. Он придумал всю эту историю с сокровищами графа Калиостро. В действительности ничего этого не было. Проверено мной на основании агентурных сведений. Прокурор К. Жиров, 25 июня 19… года». Прочитать точную дату никак не удавалось, цифры все стерлись.
Джон всунул конверт с завещанием в горловину. «Всевышний, – едва слышно произнес он, – что за дела творятся в этом доме? Прокурор Жиров – это же отец Светы и Вероники! А кто этот Рогов? Не его ли это голова? И где тело? Может быть, его замуровали в стену? Если это Рогов, не он ли отец Вероники? А кто отец Светы? Тогда получается, что Света и Вероника не родные сестры?
Бр-р, ну и дела. Теперь ему понятно, почему Света не хотела, чтобы он входил в темную комнату. Скрывала от него какую-то семейную драму. Значит, ее отец взял эту голову из музея криминалистики. Он же конфисковал вещи Рогова, его книги. Все спрятал у себя дома. Голову замуровал в вентиляционную решетку, не знал, что в ней хранилось завещание».
От размышлений его оторвал звонок. Он поставил голову в шкаф, вышел в коридор, открыл дверь. На пороге стояла Света. Она его ни о чем не расспрашивала. А он ничего ей не сказал. Но с того дня Света как-то косо стала смотреть на него.
От Фэрри Рита вышла ровно в половине первого. Они уговаривали ее остаться, поезд отправлялся в двенадцать, для сна времени достаточно, еще можно посидеть, какой смысл ей возвращаться домой?
