– Наверное, – у нее внезапно осекся голос. Она против воли вздрогнула. – А что?
Борис молчал.
– Почему ты об этом спросил? – она повернулась к нему.
– Похоже, он пристроился за нами и едет следом. Не отстает. – Борис снова смотрел в зеркало заднего вида.
– Ты не шутишь? – у нее похолодели кончики пальцев.
– Нет, я вполне серьезно. Он едет за нами от самого Арбата. Я пытался оторваться от него, не смог.
Рита обернулась назад, но ничего, кроме множества светящихся бликов, не заметила.
– Ты не ошибся? – они съезжали на набережную Яузы. – Она проверила крепление.
– Нет, он не отстает, идет впритык. Может быть, нам остановиться? Спросить, чего ему надо?
Рита выпрямилась. Этого еще не хватало. Посмотрела в правое боковое зеркало. И снова яркие бьющие в глаза огни машин. Неужели сзади Антон? Он совсем с ума спятил. Значит, никуда не уезжал, а прятался, высматривал? Подонок. Чего он этим добивается?
– Ни в коем случае не останавливайся. Хорошо?
– Хорошо, – спокойно ответил Борис.
– А оторваться от него ты сможешь? – ее начинал бить нервный озноб. Антон, слава богу, не знал адреса.
– Зачем? Ты в самом деле его боишься?
– Да. Этот человек может причинить мне зло, – она покрутила кольцо. Оно не снималось.
– Тогда упрись ногами и держись за ручку. Поедем ко мне в клинику. Другого выхода нет.
Борис выжал газ, и Риту отбросило назад. На Набережной было темно. Никаких огней, кроме слепящих автомобильных фар. Скорость увеличивалась с каждой секундой.
Она закрыла глаза. Ей казалось, что Борис не соблюдает никаких правил движения, пролетает на красный свет! Она вцепилась в сиденье, закусила верхнюю губу. Только бы не столкнуться, только бы не врезаться в кого-нибудь. Она представляла, как сзади Антон тоже жмет на педаль газа, чертыхается, трясется от злобы. Его отвергли, им пренебрегли. Она снова пыталась стащить с пальца кольцо, но суставы у нее опухли, кольцо едва вращалось.
Поднялись к Красноказарменной, впереди показались решетки Лефортовского парка. Борис сбавил скорость.
– Не волнуйся, – услышала она его спокойный голос. – Мы оторвались от него. Еще немного, и мы на месте. Вот и Старая Басманная. Приехали.
Дом стоял в глубине двора, железная дверь открывалась с помощью кодового замка. Они прошли полутемный коридор и оказались в светлой уютной комнате с кожаной мебелью – приемная. В ней строгие белые стены, на них картины, у стены столик на колесиках, на полу ворсистый ковер. Уютно.
Борис усадил ее на диван, дал журнал и отправился на кухню готовить ужин. Минут через десять он появился перед ней в белом переднике, в правой руке щипящая сковородка. Над ней два ярко-красных лобстера.
