Поддерживая друг друга физически и морально, на работу друзья кое-как приплелись, а на большее сил не было. В голове тяжело, лениво, как ожиревшая свинья в тесном хлеву, ворочалась единственная мысль: «Чем „поправить” голову?»
Тут ещё мастер скоро должна прийти – такая зануда!.. Нет, когда рабочие трезвые – мастер как мастер, но если учует запашок!.. Будет точить, как короед, пока опилки не посыплются…
– Что делать, Петь? Соображай, – забеспокоился Ермолай.
Мимо пробегал Колька Вяткин, зубоскал и задира.
– Чего сидите, сачкуете? Или у вас демократия: хочу работаю, хочу нет? – поддел он друзей и побежал дальше.
Петра вдруг осенило. В мутных глазах мученика яркой искрой сверкнула надежда.
– Есть мысля, Ерём! Ты только поддержи, слышь?
– Какая? – трепыхнулся карасём Ерёма.
Но объяснить Петро не успел. В дальнем конце цеха показалась строительный мастер Мария Михайловна.
Это была невысокая, в меру полная женщина с приятным лицом и мягким материнским взглядом. За 15 лет работы мастером она изучила характеры рабочих не хуже, чем у собственного мужа. Большинство из них были трудолюбивы и выносливы на работе, терпеливы и неприхотливы в жизни. И когда было: «Надо срочно сделать!» – могли остаться на работе и за полночь, не требуя сверхурочных. Каждого по-своему она уважала и ценила, но пьяных терпеть не могла.
…В первые годы работы по её недогляду и женской доброте случались с рабочими травмы на производстве. И она установила нерушимое правило: перед работой обойти и перекинуться словом с каждым работником. Одно это её постоянство остерегло от выпивок многих, но ЧП всё же случались.
…Видно, так уж устроен русский человек: не получается у него жизни без «переборов»…
Подпустив мастера на безопасное расстояние, Пётр нанёс упреждающий удар.
– А где это вы, товарищ мастер, вчера с обеда до вечера пропадали? Или опять в магазин бегали, обновки примеряли?
– Что это ты, Петь? Аль не прошло со вчерашнего? – встала, оторопев, Мария Михайловна.
– Я-то ничего, а вот мы из-за Вас вчера полдня потеряли без работы. Раз у нас нынче демократия, могу я спросить: кто нам за простой платить будет?
– Не по нашей вине! – как эхо, отозвался Ермолай, поддерживая напарника.
– Пошли, Ермолай Иванович, домой, да напишем куда следует заявление. Пусть там разберутся и выведут кое-кого на чистую воду, – бил «ниже пояса», Пётр.
– Правильно, пошли! Может, и чем голову «поправить» найдём, – вырвалось заветное у бесхитростного Ермолая. Он сразу умолк и воровато оглянулся: заметил ли кто, что он проговорился?..
