В связи с этим осуществление противоправных акций станет проводиться гораздо профессиональнее. Вместо убийств с применением холодного оружия, поджогов будут использоваться взрывные устройства и огнестрельное оружие. Участники группы будут стремиться улучшить свою физическую и боевую подготовку. Оставшиеся в группе участники будут более серьезно относиться к требованиям конспирации и внутренней безопасности группы.
Идеологический, интеллектуальный и образовательный уровень участников БТГ будет возрастать. При этом определенная часть внешне «благополучной молодежи» (полная семья, материальный достаток, учеба в вузе или престижная работа) будет тесно взаимодействовать с представителями экстремистских маргинальных групп – бритоголовыми, радикально настроенными участниками ультраправых объединений.
В связи с этим можно отметить, что общий социальный состав террористических организаций и их лидеров далеко не так маргинально однороден, как об этом сообщают средства массовой информации и как это считается в обществе. Многие активные участники террористических актов (в первую очередь исламские радикалы) получили хорошее образование и могли бы претендовать на роль интеллектуалов, далеко не все из них относятся к социальным низам. Применительно к России можно отметить, что большинство участников наиболее активной в конце XIX века террористической организации «Народная Воля» являлись не рабочими и крестьянами, а выходцами из образованных, имущественно обеспеченных социальных слоев. При этом представители этого слоя восприняли идеологию «бомбового терроризма» не из личных экономических интересов, а из идейно-идеологических соображений[178].
Также можно сослаться на мнение академика Российской академии наук В. А. Тишкова, что «в контексте противодействия экстремизму, терроризму и обеспечения безопасности не следует принимать ошибочное мнение, что именно бедность порождает терроризм. Страна басков в Испании и Северная Ирландия в Великобритании – отнюдь не бедные регионы, но терроризм там есть»[179].
Кроме того, в процессе своей деятельности участники данных группировок будут все больше замыкаться «на себя» и уходить в политическое подполье. При этом, какие-либо внешние контакты будут осуществляться только с участниками своей группы.
Существенно возрастет и радикализм проводимых акций. Противоправные акции групп ультраправых радикалов будут носить все более жестокий и все более демонстративный характер. Что уже отмечается рядом исследователей, упоминаемыми здесь Г. Кожевниковой, В. Шнирельманом и др.
