Мы поговорили. Усевшись с ногами на коричневой кушетке, Дара улыбалась и излагала историю своего происхождения от Бенедикта и адской девы Линтры, историю своего рождения и воспитания при Дворах Хаоса — в царстве чрезвычайной неэвклидовости[3], где само время воплощает проблемы странных распределений.
— Твой рассказ при первой встрече был ложью, — сказал я. — Почему же я должен верить тебе сейчас?
Дара улыбнулась и стала разглядывать ногти.
— Тогда мне пришлось солгать, — объяснила она, — чтобы получить от тебя то, что я хотела.
— И это?..
— Знания о семье, Образе, Козырях, Янтаре. Чтобы обрести твое доверие. Чтобы иметь от тебя ребенка.
— А не было б больше толку от правды?
— Едва ли. Я пришла из стана врага. Да и мои желания были не из тех, что пришлись бы тебе по вкусу.
— Твои игры с мечом?.. Тогда ты говорила, что тебя тренировал Бенедикт.
Дара опять улыбнулась, и в глазах ее зажглись темные огоньки.
— Я училась у самого великого герцога Бореля, Высшего Повелителя Хаоса.
— …А твоя внешность, — сказал я. — Она многократно менялась, пока ты проходила Образ. Как? И почему?
— Все, кто родом из Хаоса, — меняющие облик, — ответила она.
Я вспомнил о спектакле Дваркина в ту ночь, когда он сыграл меня.
Бенедикт кивнул.
— Папа одурачил нас маской Ганелона.
— Оберон — сын Хаоса, — сказала Дара, — мятежный сын мятежного отца. Но сила осталась.
— Тогда почему же мы не можем этого делать? — спросил Рэндом.
Она пожала плечами.
— А ты пробовал? Наверное, можете и вы. С другой стороны, может, в вашем поколении способность умерла. Я не знаю. Ну а что до меня, есть несколько любимых обликов, к которым я обращаюсь во время стресса. Я выросла там, где трансформация — обычное дело и где преобладает иной облик. А от рефлексов я не избавлена. Этому ты и был свидетелем… в тот день.
— Дара, — сказал я, — зачем тебе было все это: знания о семье, Образе, Козырях, Янтаре? Сын?
— Ну ладно, — она вздохнула. — Ладно. Сейчас вам известно о планах Брэнда… разрушении и воссоздании Янтаря?..
— Да.
— В этом и заключались наши соглашение и взаимодействие.
— Включая убийство Мартина?
— Нет, — сказала она. — Мы не знали, кого он намеревался использовать в качестве… средства.
— И это тебя остановило бы, если б ты знала?
— Ты задаешь гипотетический вопрос, — сказала Дара. — Ответь на него сам. Я рада, что Мартин остался жив. Вот и все, что я могу сказать об этом.
— Ладно, — сказал Рэндом. — Что о Брэнде?
— Он сумел выйти на наших вождей теми путями, что узнал от Дваркина. У Брэнда были свои амбиции. Он нуждался в знаниях, власти. Он предложил сделку.
