Я ему не нужна, а жалости его не нужно мне. Пусть не думает, что я теперь пользуясь предлогом стану навязываться ему. Собравшись с силами и прочистив горло, я ответила:
– Рой, я благодарна тебе за участие, но, думаю, моя дальнейшая судьба – это уже лично моя прерогатива! Свою жизнь я, уж как-нибудь, проживу сама.
Какое-то непонятное выражение скользнуло по его красивому лицу. Что это? Усмешка?
– Простите, "мисс самостоятельность", но, вынужден вам напомнить, что, так как вы, пока ещё, не достигли совершеннолетия, то все заботы о вас ложатся на плечи того, кого Алекс назначил вашим опекуном. А именно, на мои!
Что?! Этого ещё не хватало!
– Рой, тебе не кажется, что твои шутки несколько неуместны сейчас, – я тщетно пыталась унять нервную дрожь, которую вызвали его последние слова, – мне вовсе не смешно.
Резко поднявшись, я подошла к окну, обхватив себя за плечи. Дождь прошёл, оставив после себя мокрую траву и противные лужи в саду. Невольно, на память пришёл тот день, когда я, высунувшись из этого самого окна, подслушивала разговор Роя и Аманды. Ах, Аманда с цветком на голове была неподражаема!
Я вздрогнула, когда ощутила руки Роя на своих плечах:
– Я и не думал шутить. Поверь, узнав о последней воле Алекса, я был шокирован не меньше. Но, тут уж ничего не поделать. До твоего совершеннолетия тебе придётся терпеть моё вмешательство в свои дела. Ну, а через год мы разойдёмся, как в море корабли, и перестанем усложнять друг другу жизнь.
* * * * *
– Мистер Нортон, мне очень жаль, но вам предписано немедленно покинуть пределы страны. Мне, как представителю семьи Герардески, поручено лично препроводить вас в аэропорт и посадить на самолёт, следующий по любому выбранному вами маршруту. Вам запрещено возвращаться, а также пытаться любыми способами связаться с членами княжеской семьи. Любое отклонение от предписаний будет расцениваться, как нарушение законов этой страны, а, следовательно, будет уголовно наказуемо.
Пристав продолжал говорить, выражая волю отца Анны, который узнав о её связи с Нортоном, пришёл в бешенство. Он запер дочь в доме, лишив её возможности связаться с ним, ну а что касается самого Бэзила, то тут всё было предельно коротко и ясно: если он немедленно не уедет, его надолго упекут в тюрьму за растление несовершеннолетней.
Бэзил был в ярости. Всё было так хорошо. Глупышка Анна была уже почти у него в руках. И если бы не эта сучка Чариз…
При одном только воспоминании о красивом, утончённом лице девушки он почувствовал напряжение в паху. Негодяйка! Она спутала ему все карты! Пригрозив сообщить всё Анне, она заставила его запаниковать и допустить грубейшую ошибку. В спешке вызвав девушку на встречу, он рассказал ей собственную версию событий. И всё было бы ничего, если бы эта влюблённая дура Анна, не ринулась бы сразу же разбираться с "неверной" подругой прямо на глазах отца. Тот, узнав обо всём, разрушил все вынашиваемые так долго Бэзилом матримониальные планы.
