Сережка ухмылялся, смотрел, прищурившись, на отуманенную пыльцой территорию завода, на длинные шлейфы, тянущиеся за автоцистернами.
Я вернулся к роднику. Муть осела. Осторожно приблизился к воде, точно боясь спугнуть ее, окунул лицо, как в жидкий лед; заломило зубы и нёбо...
- Пей, копытное. Давай задние ноги подержу.
Сережка лег на живот, нырнул головой и замычал. Вскочил с зажмуренными глазами, затряс мокрым лицом, растирая лоб, волосы.
- Ух, вот холодина!
Мы двинулись вверх, туда, где должны были вoдиться - так мне подсказывала интуиция - красивые бабочки с глазами на крыльях. Минут через двадцать поднялись к подножию горы, к свету над свежей травой, к солнцу, которое словно копило тепло здесь, на невысоком перевале, и скатывало его вниз, с трудом пробиваясь сквозь-высоченные буки.
Присели передохнуть. Городок внизу был виден весь, ближе всего квадратная территория завода с будто намотанными на него автомобильными колеями. Вдали тучи, холмы, калейдоскоп полей. Грустно и прелестно.
По пояс в колкой ржи, с прохладой под ногами. С мечтою в голове и с ветром в волосат...
- А? - обернулся я к Сережке. -Разуемся?
Стянул жаркие носки, осторожно опустил ступни в траву...
С прохладой под погами...
...и подумал, глядя, как СереЖка пальцами ног рвет траву: "Что за ерунда такая, только через слова ощущаешь то, что мальцом чувствуешь в тысячу раз сильнее без всяких слов?"
Без слов нет мысли, чувств без рифмы!
В душе закипело возмущение: неужели нельзя воспринимать иначе, как только через стекло искусства? Тревожно как-то становится от такого пристального всматривания, от та, кого пожирающего внимания.
- Эй, энтомолог!
Я видел его спину-он пригнулся у куста, присел на корточки, положив на плечо сачок. Ветер трогал зеленоватую ткань, парнишка сидел неподвижно. Шмеля какого-нибудь обнаружил или еще кого-нибудь. Обычно замирает, торчит неподвижно на одном месте, потихоньку кряхтит и смотрит, смотрит...
Я хотел подняться и скрыться от пристальяого блеска гипсового завода как только взгляд цеплялся за этот блеск, в носу возникал тепловатый молочно-сухой запах.
- Энтомолог, двинули дальше! - И не пошевелился - не хотелось. Отвернулся только, оттолкнул потливый полиэтиленовый пакет с едой и закрыл глаза. Перед глазами вертелась квадратная катушка с белой сверкающей нитью.
Я открывал, закрывал глаза. Наблюдал, как на невидимой волне плывет орел. Вдали мушкой полз трактор. Перед глазами вертелась золотая нить, и сквозь нее я увидел неровный полет бабочки. Она то пропадала на фоне неба, то вспыхивала, мигала крыльями.
