Как-то застал Раису над фотографией Ольги.
- Кто это?- Вопрос был явно враждебный.
- Это мой очень большой друг, хорошая женщина.
Раиса небрежно отодвинула фотографию.
- Моя мамочка красивей. Эта вообще некрасивая.
С трудом сдерживаясь - это он-то, космонавт, человек с железной выдержкой!-Вадим сказал:
- Быть красивой - это еще не самое главное. Ты, кстати, некрасивая, я - тоже.
- Я, когда вырасту, буду обязательно красивой. Как мамочка,
- И не дай бог, останешься такой же... Глупой.
- Неправда, моя мамочка умная. Ты сам глупый, я все маме расскажу! Уйди! Противный!
Началась настоящая истерика, с потоками слез, капризами, упрямством.
Был только один способ покончить с этим - подарок, и, коря себя, Вадим прибегал к нему. Покупал он дочке подарки и тогда, когда нужно было уйти на свидание с Ольгой.
Однако сейчас и это средство не подействовало. Раиса отложила подарок в сторону, ушла в свою комнату и легла. Он сделал вид, что не замечает. Тогда она стала тихонько подвывать.
Досада, раздражение, злость, жалость - все смещaлось в Вадиме. Подчиняться ей и дальше было невозможно, считал он. Или это в нем говорило желание увидеть Ольгу? Он подавил в себе жалость и ушел, но у Ольги сидел как на иголках, говорил только о дочери и был благодарен Ольге за серьезность и озабоченность, .за то, что она сама вытолкала его домой:
- Иди-иди, я тоже волнуюсь!
Дома его ожидал полный разгром. Всё: все его подарки, игрушки, платьица, шарфики, книжки - было разбито, разломано, разорвано.
- Ну что ж, прекрасно,- сказал Вадим.- Я здесь только не вижу сувенира. Может, тебе его не под силу разломать, так дай я тебе помогу. Не сможем сами - снесем в мастерскую, там с ним быстренько справятся.
-Я давно его потеряла... выбросила.
Раиса забилась в угол - враждебная, несчастная, тощенькая. Право, из интерната он ее забирал в лучшем виде.
-Собирайся -поедем в интернат.
- Я не хочу в интернат - отвези меня к мамочке.
- Маме сейчас некогда...
И опять истерика, и - он, доказывающий, что отвозит ее не потому, что она мешает, а потому, что у него есть дела...
Стоило два дня отдохнуть, позвонить в интернат и узнать, что там все в порядке, как ему уже казались преувеличенными тревоги этих дней. Они были с Ольгой в кафе, танцевали, первый раз за отпуск ему не нужно было спешить.
Он любил Ольгу, ее приподнятое к нему лицо, искристо-каштановые волосы, слушал ее глубокий голос, и ему нравилось, что говорит она о Рапсе, о том, что он нетерпелив.
