Вадим усмехнулся, представив свои рабочие будни в ракете, полные однообразного труда и изнуряющей легкости, - плаваешь, кувыркаешься в проклятой невесомости. И только ждешь ускорения, когда можно хоть ненадолго встать на ноги. Да, только двигаясь о ускорением, ты стоишь на ногах, как человек, все остальное время кувыркаешься, как обезьяна. Неплохой афоризм, черт возьми!
Он вынул из кармана кусочек меркурита внутри искусно выточенного сфероида каталась серебристая пара фигуристов.
- Ой-ё-ё-ё-ёй! - восхищенно прошептала Рая.
Вадим заметил, что на них обращают внимание. И Рая заметила - взяла его за руку. Восторженно заглядывала в глаза и - "папочка, папочка!". На виду у всех она была занята только им, хотя сувенир не убирала, держала в руках.
"Ах, мартышка!"-подумал он.
Раису робко окликнули, но она отозвалась рассеянно и небрежно:
- Да, мы с папочкой уходим, у него отпуск от космоса.
Потом они ехали в метро, и Рая болтала без умолку:
- А куда мы - домой, правда? И вместе будем жить? И ночевать? Ой, как хорошо! А знаешь, мама-воспитательница назвала меня "моя хорошая девочка"... Ты женишься на ней?
- Ну, не так сразу,- смеясь, ответил он.
- А что у тебя в портфеле?
- Тайна!
- Покажи, ну покажи!
Дома устроили праздничный ужин, и он преподнес дочке коробку конфет, перевязанную голубой ленточкой.
- У, они только сверху шоколадные,- надулась Рая.- А вот мама моя приносила мне конфеты,- они были все шоколадные - и сверху, и изнутри.
Вадим не любил, когда дочь вспоминала о матери. Ему хотелось бы, чтобы она забыла ее, как забыл он. Но как-то так получалось, что Рая вспоминала о ней в самый неподходящий момент-только что занята всецело им, и вдруг!.. Но лучше не заострять на этом внимание.
- Конфеты плохие, папка плохой! - сказал он, посмеиваясь.
Раиса подумала и буркнула:
- Хороший.
- Превосходно! - Он подбросил ее к потолку.
Раиса завизжала в восторге. И, вертя ее, визжащую, красную, счастливую, он испытывал радостную нежность.
Однако уже на другой день Вадим, как обычно, ощутил изматывающую нервозность детского мирка. Раисе все чего-то хочется, чего-то надо; смех и слезы сменяют друг друга с обескураживающей быстротой, счастье и разочарование - тоже, десятка игр хватает едва на час, вопросов - сотни, и они повторяются, словно ты не отвечал только что на них с исчерпывающей, как тебе казалось, доходчивостью. Когда хочется отдохнуть, от тебя требуется ласка, когда хочется приласкать, от тебя рассеянно отодвигаются. И вдобавок на тебе заботы о здоровье, о питании, о режиме, об одежде, и то, что ты считаешь нужным, вызывает досаду и протест. И каждый новый день это целый комплекс проблем.
