Голову он украсил скромным париком la financière, еще столичным, и обильно напудрил его, а довершил облик простой шляпой anglomane. Уже на выходе Тихон надел любимые тупоносые туфли с медными пряжками, сунул в кармашек часы на серебряной цепочке, пристегнул к поясу шпагу и надел перчатки.
Хорош! Зеркало ничуть не врало. Теперь и в типографию с новым творением явиться не стыдно.
Барбоска резво выскочил ему навстречу из псарни и принялся с лаем кружиться вокруг.
– Рано еще на ловитву! – Граф Балиор потрепал лайку по крупной голове и ненадолго присел рядом с псом, чтобы повозиться с ним и порычать на пару. – Хорошо, ты прав, давно уж пора. Только не сегодня, ладно? Ну все, все, отвяжись!
Конюшему он еще до завтрака приказал запрячь в дрожки двух лошадей, а потому без промедления отправился в славный губернский город Епанчин. Правил он, как обычно, сам, поскольку кучера из экономии не держал.
Через полчаса граф Балиор миновал почтовую заставу. По причине погожего дня праздного люда на улицах было предостаточно, и отвыкший от толчеи Тихон то и дело дергал поводья, опасаясь сбить замечтавшуюся матрону или раздавить малолетнего шалопая, пускающего в луже фрегат. Да еще дорогу старался выбирать получше, чтобы не угодить всеми колесами в преглубокую яму или не напороться на завал из сломанных досок, чуть прикрытых мутной водою. Уж на что за городом не мостят дороги, а там проще ездить…
Когда он прибыл к месту назначения, часы на ратуше уже отбили полдень. В типографии, как обычно, густо пахло краской, и молодой поэт с наслаждением вдохнул дух учености и просвещенья.
Матвей Степанович, по счастью, оказался в своем кабинете и позволил секретарю запустить посетителя.
– Тихон Иванович! – сдержанно обрадовался отставной полковник и приподнял сухопарое тело с кресла. – И вид какой у вас сообразный погоде, сударь! Счастье, истинно счастие на лице написано. Неужто жениться надумали? Пора, пора!
– С чего бы это? – опешил Тихон.
– Знаю, знаю! – лукаво погрозил ему старик. – Все об Манефе грезите! Эх, молодежь, где только ваши глаза? Девушка должна быть простой, а то красота излишняя ослепляет и к беде ведет. Что за нравы! Все на одну девицу глядите, а других не замечаете вовсе.
У Толбукина имелась на выданье дочь двадцати лет отроду, вполне заурядная девушка. Как и многих видных горожан, его раздражало всеобщее преклонение молодых людей перед красноречием и небывалой прелестью Манефы, дочери управителя семнадцати казенных заводов Петра Дидимова – медеплавильных, железоделательных и чугуноплавильных, а также владельца немалых лесных угодий и нескольких деревень.
