Таким образом, механизм формирования нашей «иллюзии понимания» не так прост, как это может показаться на первый взгляд, но это базовый механизм нашего взаимодействия с реальностью. «Иллюзия понимания» – это, по существу, способ создания нами того, что мы называем «представлениями». Всё, с чем мы сталкиваемся, превращается нами в некую «понятную схему», поскольку ощущение непонятности, или, иначе говоря, состояние неопределенности, – предельно тягостное для нас переживание. Мы его не выносим. Так что если у нас есть хоть малейшая возможность превратить что-то непонятное в понятное, мы сделаем это немедленно, причем в ущерб достоверности, точности и даже здравому смыслу – ничуть об этом не сожалея и даже, честно говоря, не заметив собственного лукавства.
Но чем же в таком случае является «специальный объект» («другие люди», «другой человек»)? Понятно, что это, конечно, не тот реальный человек, с которым мы имеем дело, а лишь некое наше представление об этом человеке. Впрочем, учитывая сказанное, считать, что «специальный объект» есть само это наше «представление о другом человеке», судя по всему, не совсем верно.
Как элемент (целое) нашего индивидуального мира интеллектуальной функции, «специальный объект» – значительно более сложное образование, чем то, каким оно, возможно, кажется. Данный интеллектуальный объект соткан, как мы могли убедиться, из неисчислимого множества интеракций, происходящих внутри меня, но как бы за этим нашим «представлением о другом человеке». Эти интеракции образуют соответствующее представление, но – сами по себе – им очевидно не являются.
Таким образом, такой «специальный» интеллектуальный объект, можно предположить, находится в сложных тройственных отношениях: с одной стороны, это реальный человек, который находится по ту сторону моего представления о нем, с другой стороны, у меня есть некое представление о нем, в истинность которого я верю, но еще есть и третья сторона – реальность моего собственного мышления (реальность работы моей интеллектуальной функции), которая как бы тоже стоит за моим представлением, но в некотором смысле с другого края – со стороны моего мышления.
Роль моего представления о другом человеке, таким образом, лишь связующая – объединяющая одну реальность с другой, реальность этого человека с реальностью моего мышления. Само представление, образно говоря, выглядит как разрез на теле реальности: у реальности появились два края – стороны этого разреза, но само тело реальности сохраняет свою прежнюю цельность.
