Так и компьютер занимается просчетом неких задач, которые мы ввели в него – у него есть набор данных и набор способов оперировать ими. Собственно, это и есть все, чем он занят – как бы в самом себе. Да, можно говорить о реальности этих задач, о сложности работы этого компьютера или его программ, но не о его включенности в реальность, происходящую, условно говоря, где-то помимо этих задач.
Он сам – этот компьютер, – будучи, конечно, в реальности и реальным сам по себе, в себе же и замкнут, и ограничен тем, чем обладает. Очевидно, иными словами, что если у нас нет какой-то специфической инстанции, определенного «места», которое можно было бы назвать неким «я», откуда производится сознательное (разумное и целенаправленное) действие (та самая косвенная рекурсия), предполагающее попытку выхода за пределы этой нашей естественной ограниченности (замкнутости), то мы – это просто машина и ничего больше.
Но какие у меня самого – этого «места» (этой инстанции) – могут быть свои цели и задачи, если я сам – порождение этого мозга и его программ? Не пытаемся ли мы выдать здесь желаемое за действительное – придать фикции «я» некий экзистенциальный статус? Я думаю, что решать этот вопрос в логике современных философов сознания – мол, «верю/не верю» (одни верят в детерминизм [Д. Перебум], другие – индетерминисты – в него не верят [Дж. М. Фишер]), по меньшей мере неправильно. Да, мое личностное «я» безусловно является порождением этих программ, но вопрос не в том, какой реальностью оно порождено, а в том, к какой реальности оно апеллирует. Если оно апеллирует к реальности этих самых программ, то вопрос ясный – ни о какой разумности здесь не может быть и речи.
Но что если эта производная мозга (некое мое «я») обращается не к тому, что происходит в нем, а к тому, что находится за его пределами?[12] Очевидно, что нашу естественную отграниченность (эту, так скажем, параллельность нас прочей реальности) преодолеть нельзя – и мы, и реальность по-прежнему будем находиться по разные стороны некой условной границы, «зоны контакта». Однако эта специфическая интенция способна изменить само наше положение – положение того самого нашего условного «я» (этого «места») – относительно того, что является содержанием нашей психики (по крайней мере, какого-то аспекта нашего индивидуального мира интеллектуальной функции). Иллюзия понимания может быть осознана как иллюзия, что даст возможность увидеть в реальности что-то еще, что пока остается скрытым.
