Со времени первого посещения Гитлером Куммерсдорфского полигона строители бронированных машин преподнесли фюреру три модели танков: легкий Т-11, 20-тонные средние Т-III и T-IV. Их броня не превышала 30 миллиметров, а основным вооружением была скорострельная пушка калибром 37 миллиметров. В расчете на молниеносную войну выбрали ведущее качество этих машин – повышенную скорость движения. По хорошей дороге Т-III мог выдать 55 километров в час. На грязь и труднопроходимую местность немецкие конструкторы не рассчитывали.
Оккупация Франции и других европейских государств, казалось, подтверждала эти расчеты. Военные кампании были кратковременными, а танки действительно лучше, чем у противников. Летом 1940 года был отдан приказ прекратить в области вооружения все исследовательские и конструкторские работы, которые нельзя закончить в течение одного года. Начавшееся проектирование танковых пушек повышенной мощности и модели тяжелого танка приостановилось. Все силы были брошены на то, чтобы заменить в войсках устаревшие танки новыми Т-III и T-IV. Перед нападением на Советский Союз фашисты сосредоточили на нашей границе 3712 машин.
О принятых на вооружение в декабре 1939 года Красной Армией танках Т-34 и KB с противоснарядным бронированием, дизель-моторами и 76-миллиметровой пушкой фашисты не имели сколько-нибудь ясного представления. Появление на фронте этих машин явилось для фашистов полной неожиданностью.
– В районе Вереи, – вспоминал немецкий генерал Г. Блюментрит, – танки Т-34 как ни в чем не бывало прошли через порядки 7-й пехотной дивизии, достигли артиллерийских позиций и буквально раздавили находившиеся там орудия. Понятно, какое влияние оказал этот факт на моральное состояние пехотинцев. Началась так называемая «танкобоязнь».
Т-III и T-IV, которыми Генштаб был вполне удовлетворен, могли поражать наши тридцатьчетверки с расстояния не более 500 метров, да и то лишь в бортовую или кормовую часть. Тяжелый KB вообще стоял на грани непоражаемого танка. Борьбу с новейшими советскими машинами пришлось возложить на зенитную артиллерию и авиацию, ибо основная немецкая противотанковая пушка калибра 37 миллиметров оказалась для этой цели непригодной.
Первым очнулся Гудериан, своими глазами видевший, как на полях сражений таяли его механизированные дивизии. Он поставил вопрос об изменении конструкции немецких танков. С принципов «война должна быть выиграна тем оружием, с которым она была начата», пришлось расстаться. Когда стало ясно, что планы блицкрига сорвались, факт технического превосходства советских танковых частей дошел и до сознания Фердинанда Порше. Для изучения Т-34 на фронт в ноябре 1941 года выехала группа специалистов. От армейских офицеров они услышали предложение: строить на заводах Круппа копию тридцатьчетверки, используя захваченные образцы этих машин. Такой совет оказался глубоко оскорбительным для «крупповского духа», но главная причина крылась, конечно, не в уязвленном конструкторском самолюбии. Производство многих деталей Т-34, в особенности его дизель-мотора, было невозможно наладить в достаточно короткий срок. От идеи полного копирования пришлось отказаться. Кроме того, хотя армия желала получить маневренный танк, равноценный Т-34, Гитлер потребовал сделать упор на другом: увеличить пробивную силу снаряда, применив длинноствольную пушку, и одновременно наращивать броню: более легкий и быстрый танк должен уступить место тяжелому, с длинноствольной пушкой калибра 88 миллиметров.
