В образном строе интермедий матери Марии шестая чаша – чаша искупления, которую должен испить израильский народ.
Толпу евреев гонят к неведомому рубежу. И в гаданиях о реалиях Будущего:
«детей от матерей отнимут…»
«матерей угонят на работы…»
«всех в солеварки будут отсылать…»
«И газами травить, коль неспособны
К тяжелому труду…»
«Всех уничтожат…» —
вызревает Вопрос и Воспоминание.
Иль жертвы мы случайные безумцев,
Иль книги древние не обманули
Отцов…
Перед нами проходят и те евреи, которые «не очень точно» знают, что в этих книгах написано, и те, которые знают хорошо, и почитатели Божественной Торы, ожидавшие награды за благочестие, но изгнанием сравненные с нечестивцами. Одни веруют в Мессию-Царя, другие же знают, что Он – «слуга слуги последней», который на их плечи «креста священный груз возложил». Эти последние – в меньшинстве, и речи их вызывают изумление. Но только они – «из святого остатка», над ужасом истребления их народа, народа Божьего, видят ангельские крылья – знак принятия искупительной жертвы.
И тогда появляется седьмой ангел, крещающий всех огнем Святого Духа.
Из дневника К. Мочульского:
1942 год. «Июль. Массовые аресты евреев. На Лурмель переполнение. Живут люди во флигеле, в сарае, спят на полу. В комнате отца Дмитрия ютится целое семейство, в комнате Юры – другое».
Боже! Почему нельзя приютить всех евреев в своем доме. Скрыть, защитить. Как помочь тысячам, согнанным немцами на зимний велодром?! Мать Мария устремляется туда, преодолевает солдатские кордоны. Ей помогает черный апостольник. И вот она в аду: один водопроводный кран, десять уборных и два врача на семь тысяч человек. Она пребывает здесь четверо суток, договаривается с шоферами-французами, которые вывозят мусор, передает им записку с адресом ее дома на Лурмель. В узкие высокие урны для мусора она спускает детей, и мусорщики грузят их в машины…
В эти дни мать Мария напишет мистерию «Солдаты».
Ветхий Израиль – «измученный Агасфер» и современный иудео-христианин – олицетворение Нового Израиля предстают в образах Старика и Юноши, попавших в немецкую комендатуру. Здесь, в страшном логове зверя, откуда «всяк, как чиж из клетки, рвется», юноша молится:
Благослови, Владыко, подвиг наш, —
Пусть Твой народ, пусть первенец
Твой милый Поймет, что крест ему – и друг, и страж,
Источник вод живых, источник силы.
Благослови, распятый Иисус,
Вот у креста Твои по плоти братья,
Вот мор и глад, и серный дождь и трус —
Голгофу осеняет вновь Распятье.
