– Вот, Арсений Петрович! – Ивашка торжественно выложил на стол добычу.
– Ну-ка, показывай…
Переплетенный в черную кожу том был выложен на стол, поближе к подсвечнику. Шумилов открыл книгу, усмехнулся:
– По-гишпански напечатано. Ну, Господи благослови.
Он перелистал книгу, потряс – выпала закладка, полоска плотного кружева. Тогда он взял небольшой нож с тонким лезвием и стал очень осторожно отделять форзац от переплета.
Полчаса спустя книга являла собой стопку листов, растребушенный переплет лежал отдельно.
– Нет тут ничего, – сказал Шумилов. – И отродясь не бывало. Ошиблись.
Ивашка повесил голову.
– Так он же книжищу эту поганую из рук не выпускал…
– Ну, полюбилась ему чем-то книжища… Собери все это, заверни в холстинку да и выкинь где-нибудь подалее от нашего домишки.
– Может, лучше сжечь?
– Я печку среди ночи разжигать не стану. И Ильич не станет. Завтра выкинешь.
– Арсений Петрович…
– Спать ступай, лазутчик.
– Арсений Петрович! А что, коли письмо – не на бумаге? Что – коли оно прямо в книжке?
– Это как же?
Ивашка схватил первый попавшийся лист.
– А вот! Скажем, на некой странице буквы помечены, и их надо по очереди читать – слово выйдет!
– Сдурел ты, Ивашка, – с изумительным терпением сказал на это Шумилов. – Ты полагаешь, герцог или кто-то из его бояр станут в книжище копаться, меченые буквы искать? Дела у них иного нет!
– Так твоя милость! Послание ведь не к герцогу! Герцога-то наш голубчик может без всяких церемоний увидеть и не то что письмо – мешок с письмами ему отдать! Сегодня как раз видел – и не отдал. Кому-то иному послание!
– Экий ты знаток европейских политик… – проворчал Шумилов. – Коли ты такой мудрый, так скажи – кому и от кого. И отпусти душу на покаяние – спать хочу, сил нет.
– От кого? Граф сам сказывал – едет из Брюсселя. Что там поблизости от Брюсселя? А, Арсений Петрович? Постой-ка… давай с иного конца… Коли граф до сих пор книгу не отдал, а при себе таскает – стало, тот, кому ее велено передать, еще не прибыл. И кого же пока в Митаве нет?
– Славные вопросы ты, Ивашка, задаешь! Мало ли кого тут нет! Папы Римского, вишь, нет, и султана турецкого!
– Может, кому из панов?
Поляки при дворе герцога Якоба бывали, но Шумилов не понимал, для чего бы слать им письма посредством гишпанской книжки. В конце концов листы завернули в холстину и отдали Якушке – пусть спрячет в какой-нибудь из обозных телег.
Потом Шумилов и Ильич легли спать, а Петруха, Ивашка, Якушка и Никишка разбрелись – кто куда. Каждый имел свое место для ночлега.
