* * *
В город вошли на следующий день к полудню. Побережье Мошенников — когда-то сильный портовый город, а ныне маленький тщедушный рыбачий городишко, до сих пор еще не отошедший от последствий Великой Депрессии 20-х, поражал сочетанием свидетельств былой роскоши и современного пыльного упадка. Когда-то белоснежные виллы богатых горожан были облезлы и как будто обгрызены, выставляя на показ темно-красный кирпич из под облупившейся штукатурки. Дыр в стенах лодочных сараев и складов было так много, что портовая часть города напоминала деревянный забор. Корабли и лодки, стоявшие у причалов, были невероятно ржавы. Покачиваясь на волне, они издавали загробный скрежет, от которого возникало желание, отвернуться и отойти подальше. Но если присмотреться, то можно было увидеть, что когда-то эти полупокойники представляли из себя часть одного из мощнейших рыболовецких флотов мира, а некоторые и вовсе родились модными и дорогими яхтами, созданными для того, чтобы катать на них стройных девушек и заливать палубу шампанским. В этой новой жизни им пришлось стать такими же рыболовецкими судами как и прочим, украсится сетями, лебедками и пропахнуть рыбой.
Жизнь в порту не кипела. У мостиков слонялись всего пара человек, и старикашка-нищий бренчал на расстроенной гитаре какой-то блюзок, бубня что-то себе под нос. Подойдя ближе, Максим с удивлением понял, что нищий исполняет «Дом восходящего солнца».
Они с Арчером постояли какое-то время, слушая странное исполнение. Нищий, обладавший хриплым пропитым басом и шепелявым ртом, в котором оставалось, дай Бог, половина зубов, творил с песней страшное. В его исполнении песня походила на нечто среднее между хрипом умирающего животного и ноктюрном. Его восходящее солнце было черной дырой, которая вместо того, чтобы освещать жизнь, грозила полностью пожрать ее, не оставив никакой надежды, никакого будущего, никакой радости.
Арчер скривившись залез в карман и достав оттуда зеленую десятку, бросил нищему в стоящую перед ним шляпу.
— Где я могу найти хозяев судов, мистер?
Нищий ударил ладонью по струнам и махнул рукой вдоль причалов:
— Там!
Голос его карканьем отразился от воды и бортов кораблей, и эхом пробежал вперед в ту сторону, куда указывала рука.
— Спасибо, мистер.
Шагая рядом с Максимом в указанном стариком направлении, Арчер потер лицо, как будто умываясь или стирая что-то с лица.
— Черт. Такие песни, наверное, поют в аду.
* * *
В указанном стариком направлении метров через триста находился корабельный сарай, переделанный под бар с милым названием «Конец Пути». Очевидно, когда-то это казалось забавной шуткой, двусмысленным юмором, но теперь, после страшного певца и ржавых кораблей чувство юмора тихонько ушло, освободив место для самого мрачного настроения.
